Это Аннабет всегда легко высказывать мысли словами. Свои чувства Джозеф умел только подавлять. Он так преуспел в этом в последние годы. И сейчас все испортил. Вчера он дал понять Аннабет, что не может любить ее. Может заботиться о ней, беспокоиться, хотеть ее, спать с ней, будить ее по утрам, жить с ней в одном доме. Но не любить. А что же такое любовь, если не забота, тревога, радость, секс и счастье просто жить бок о бок? Он соврал ей. И соврал себе. Он любит ее. И теперь, когда он мог сказать об этом, было поздно. Или еще нет?
– Энни, прости меня, – сказал он опять.
– Да не в этом дело, Джозеф. На этот раз не только в этом, – отозвалась Аннабет.
– Не надо было мне поддаваться влиянию тетки. Так легко было подумать…
– Что я предам тебя? – прервала его Аннабет. В ее глазах были слезы. – Джозеф, я люблю тебя. Но ты не веришь этому, так? Ты не веришь, что я могу остаться, что люблю тебя и мне можно доверять. Не веришь и не поверишь и через пятьдесят лет.
– Это хорошо, что ты собираешься остаться еще на пятьдесят лет. Потому что я хочу умереть на твоих руках. И пусть последним, что я увижу, будет твое лицо.
– И последним, что ты скажешь, будет: «Прощай, моя любовница, что жила по соседству»? – горько усмехнулась Аннабет.
– Нет. – Джозеф осторожно вытер ее слезы. – Жена. Любимая жена и дети, и внуки, и правнуки.
– О, пожалуйста, не надо, Джозеф. Не надо.
– Энни, я ведь действительно стараюсь сказать, что… что я люблю тебя.
На это Аннабет разрыдалась.
– Почему сейчас? Почему ты говоришь это сейчас, а не вчера? И не сегодня утром. Почему ты любишь меня сейчас, когда ты уже все разрушил?
– Потому что испуг иногда делает трусливого человека отважным. – Джозеф гладил ее по лицу, по волосам, хотя Аннабет пыталась сопротивляться. – Я испугался, Энни. Я испугался, что слишком часто ранил твои чувства, а сейчас ранил их слишком глубоко. Я испугался, когда твой взгляд потух. Боюсь, что потерял мой последний шанс узнать, что такое счастье.
– Боюсь, что так и есть, – прошептала Аннабет, сжав его руки, и потом добавила с болью в голосе: – Пожалуйста, Джозеф, уйди. Я не хочу тебя видеть.
Джозефу недавно казалось, что самое тяжелое испытание, выпавшее на его долю, – это отъезд Кэролайн с дочкой. Он заблуждался. Жить без Аннабет было совсем уж невыносимо. Прошло три дня после событий на мельнице. Тогда, вечером, он не удержался и пошел к ее дому. Она была нужна ему как никогда. Он видел свет в окне, слышал повизгивания Эмерсона. Но Аннабет не ответила на его стук. Она не открыла дверь. Потом он провел тяжелые дни. Ночью он не спал и думал только об одном: его жизнь теперь ничто без Аннабет. Вчера вечером он дошел до того, что в сердцах крикнул ей в темноту:
