Незадолго перед закатом к Харрису подошёл Тракер Кобб, походка его была нетвёрдая, руки отвисли, как плети, рыжие волосы не чёсаны.
— Говорят, вы уходите?
— Так точно.
— Я тоже пойду. Кто ещё идёт?
Капитан косо глянул на него, ощущая, как становится страшно. До сих пор, — он это выяснил уже давно, — напугать его могло только одно: присутствие рядом человека, который не совсем в себе. Ему припомнился дикий взгляд Кобба в ту ночь, когда силой пришлось удерживать его, чтобы он не пошёл на свет «огней».
— Я беру с собой мистера Робертса. Нас только двое.
И он занялся упаковкой рюкзака, болезненно ощущая присутствие рядом с собой тучного человека. Все равно, что оказаться запертым в помещении с неразорвавшейся бомбой.
— И я, — настаивал Кобб. Вряд ли до него дошло сказанное капитаном.
Харрис заметил, что вслушивается в тиканье часов. Он не представлял, насколько невменяем этот человек и сколько ему ещё нужно, чтобы окончательно перейти предел. Он знал только одно: взять с собой Кобба — все равно, что отправиться туда верхом на тигре. Он вспомнил слова Морана: «Не всегда это жажда, жара или расстояние, которое нужно пройти…»
— Есть риск потеряться… — услышал он свои, ещё не до конца обдуманные слова. Он заметил, как тяжело дышит Кобб. Это от жары, конечно. — Все остальные, кроме Робертса, решили остаться, и я уверен, они правы, — он натянуто улыбнулся. — Считают меня беспокойным типом…
— Улыбка, однако, тотчас сошла с его лица, стоило ему взглянуть в глаза Кобба.
— Они пусть делают, что хотят, а я… — Взмахнув огромной рукой, Кобб неожиданно крикнул: — Господи, хватит с меня всего этого, хватит! Ты понял?
Харрис пытался говорить спокойно, сознавая, что очутился в такой опасности, какую трудно даже представить.
— Не будем беспокоить беднягу Кепеля. Поговорим там. — Он положил руку на плечо этого человека. На ощупь оно было, как деревянная балка. И тише добавил: — Ему лучше помереть.
Кобб, не мигая, смотрел Харрису прямо в глаза.
— Как и всем нам — и вы это знаете. Поэтому вы и уходите. — Поверх руки Харриса, все ещё лежавшей на его плече, он положил свою ладонь; огромные пальца истекали потом. — Ты возьмёшь с собой и меня, сынок. Ты знаешь дорогу.
Харрис резко выдернул руку, словно боясь, что она попадёт между створками захлопывающихся ворот. Кобб заслонил проход. За дверью на дюны садилось солнце. Капитану было стыдно, что он не видит иного выхода, кроме того, который подобает трусу.
