— Оставляем снегоход? — спросил я, увидев, что следы поднимаются (вернее, спускаются) как раз со стороны самого крутого берега.
— Оставляем! — махнул рукой Миша. И повернулся к Топе. — Генерал Топтыгин, ты ничего не чуешь? Никого постороннего?
Топа вдруг напрягся — и стал жадно нюхать воздух. А потом он несколько раз басовито гавкнул.
— Черт!.. — Мишина рука мигом оказалась за пазухой куртки. — Если там Скрипицын, он мог его спугнуть!
— Это не Скрипицын, — твёрдо сказал я. — Топа лаял дружелюбно, как будто чуя знакомое и родное.
— Ты разбираешься в оттенках его лая? — Миша покосился на Топу. — Для меня каждый звук, который он издаёт, звучит вполне грозно.
— Что ты! — ответил я. — У Топы очень богатый язык. Его злобный лай звучит совсем не так. И предупреждающий тоже.
— Что ж, если ты так уверен…
— Уверен, — кивнул я. — Я думаю… Да, отец сегодня ездил в заповедник, и должен был проезжать недалеко от этого места. Скорей всего, он совсем недавно проехал назад, домой, и Топа учуял его запах.
— Тогда пошли, — и Миша стал подниматься вверх, я — за ним следом, а Топа остался охранять снегоход. Хотя, надо сказать, вряд ли здесь кто мог появиться. Рыбаки сюда не ездили, потому что здесь уже начинались заповедные воды, и, хотя отец дозволял сверлить им лунки, не считая подлёдный лов браконьерством, но они предпочитали, от греха подальше, рыбачить в других местах. Да и клёв у мыска был не ахти. А кто другой не сунулся бы в заповедник в такую пору. В городе ходили жуткие легенды о голодных зимних волках, и отец охотно эти легенды поддерживал, хотя в них не было и толики правды. Ведь эти легенды охраняли заповедник от вторжения получше любого, самого бдительного, надзора. Зимние браконьеры всегда, конечно, имелись, но — кто помнит рассказы о наших предыдущих приключениях — они проникали в заповедник с другой стороны, со стороны шоссе, где добычу можно сразу погрузить на машину и смыться.
Однако известно, что бережёного Бог бережёт, вот Топа и остался охранять «Буран».
А мы поднялись вверх и по следам дошли до довольно странного места — до трёх огромных валунов, возле которых торчало несколько рогатин — явно, воткнутых совсем недавно. На эти рогатины были положены палки — ну, как делают подвеску для котелка над костром — и получалось нечто вроде ограды, опоясывающей валуны. И вокруг было натоптано множество следов.
— Тут следы не только Петько… — Миша опустился на корточки и стал с интересом приглядываться. — Тут… Спорить готов, второй человек — это Скрипицын. Интересно, где хорошую обувь успел своровать? Ну, это мы выясним… Вот только куда он отсюда пошёл? Ага… Ясно, кажется…
