— Отвезли голубчика? — крикнул он.
— Точно! — ответил Миша. — «Увели болезного, руки ему за спину, И с размаху кинули в „чёрный воронок“… А вот теперь решили передых взять, поиграть в искателей клада.
— Это дело хорошее! — сказал Виссарион Северинович. — Думаете, Петько за своим кладом сюда пожаловал?
— Да разве на Петько свет клином сошёлся? — отозвался Миша.
— Ладно, рассказывайте! — хмыкнул смотритель. — Небось, хотите с помощью собаки по следу пройтись, да?
— И это тоже… Ну, ладно, приступим, — Миша, прищурившись, поглядел на запад. — А то уже за три часа перевалило, скоро смеркаться начнёт.
— Давай, Топа, — сказал я, вылезая из снегохода. Топа выпрыгнул вслед за мной, с большим удовольствием, всем видом показывая, как смертельно ему надоела эту штуковина. — Покажи нам, откуда пришёл этот тип.
Топа тут же уткнулся носом в снег и стал его тщательно обнюхивать. Потом он потянул меня вперёд. Миша завёл снегоход и поехал следом.
— На обратном пути заглядывайте! — крикнул смотритель, махнув рукой. — Чайком отогрею, а то промёрзнете, небось, пока блуждать будете!
Топа повёл нас вдоль берега, по направлению к пристани. Впрочем, следы Петько и так читались очень отчётливо — единственные свежие следы. Только там, где Петько шёл по голым участкам льда — по тем, где ветер гуляет, и потому снег не залёживается — эти следы пропадали, но затем появлялись вновь.
Следы вели к северной оконечности острова, как и предполагал Миша. Мы продвигались по ним минут пятнадцать, когда они вдруг резко свернули вглубь, в небольшую рощицу. Разглядеть, куда они ведут, было невозможно, потому что береговой край рощицы состоял в основном из сосен, а перед ними была поросль молодых осинок, настолько плотная, с настолько густым переплетением мелких веток, что сквозь неё мало что было видно, несмотря на отсутствие листвы на деревьях.
Тут Миша рискнул покинуть снегоход и оставить его у берега.
— Ничего, — сказал я. — Если мы услышим, как кто-то заводит мотор — этот человек оглянуться не успеет, как Топа догонит его и заставит остановиться.
— Так, может, оставить Топу при снегоходе? — предложил Миша. — Снег здесь глубокий, нетронутый, мы из без Топы разберёмся, куда ведут следы.
— А если следы приведут нас к Скрипицыну? — возразил я.
— Ты думаешь, я с ним без Топтыгина не справлюсь? — бросил Миша.
В общем, было решено, что Топу пока что оставляем у снегохода, а если следы станут уводить нас слишком далеко от берега, то вернёмся за ним и на снегоходе, в объезд рощицы, подъедем туда, где следы вынырнут из этой рощицы на открытую местность.
