— С жильём как?
Это означало, что он согласен временно сменить профиль своей основной работы.
— Пока не ахти, — признался Губерман, незаметно переводя дух. — Обычная сторожка у ворот. Вот ключи — я предупредил, что с сегодняшнего дня там дежурят наши люди. — Он заговорил быстрее, торопясь выложить хорошие новости. — На днях распоряжусь забросить кое-какую мебелишку, продукты, напитки, холодильник. Первый же освободившийся дом — ваш, так что напряги своих пацанов, Эрик.
Желающих продать дачи пока направляйте в офис, а со следующего понедельника выделю вам пару человечков с бланками заявлений и наличностью.
— Человечки с сиськами будут?
— Даже с письками, — неуклюже сострил Губерман, вспомнил почему-то законную супругу и чертыхнулся про себя.
— Видак? — не унимался Эрик.
— Без вопросов. А в придачу — вот, держи…
Сделав значительное лицо, Губерман присовокупил к выложенным на стол ключам ещё одну связку.
Эрик так и впился горящим взглядом в гордую «мерседесовскую» эмблему на брелке. Но вслух ничего не сказал, только покосился на Губермана вопросительно.
— Папа сказал — ты в доле, — пояснил тот, выдержав торжественную паузу. — Теперь это твой «мере».
Сегодня вечером его подгонят к сторожке с документами на твоё имя.
— Что за «мере»? — спросил Эрик, совершенно бездарно изображая безразличие.
— Только что не «шестисотый», — прозрачно намекнул Губерман, не удержавшись от улыбки. — Завтра сам увидишь.
— Ты сказал: сегодня вечером.
— Тебя сегодня вечером в посёлке не будет, Эрик.
Это тоже не моя прихоть, как ты сам понимаешь. Тебе ведено лично новую бригаду по всем своим пробитым точкам повозить, представить пацанов нужным людям, ввести их в курс дела. На все про все — сутки.
А на посту пока двоих хватит, я думаю. С графиком дежурств сами разберётесь. Это уже не моё дело.
— Не твоё, Боря, — подтвердил Эрик, впервые обратившись к Губерману по имени. Его движения сделались вкрадчивыми, как у большого чёрного кота, увивающегося вокруг домашнего голубя, которого хозяин строго-настрого запретил трогать. — Твоё дело, Боря, позаботиться, чтобы «мессер» никуда не задевался по дороге. Это тачка моей мечты, заруби на своём носу. Я сильно огорчусь, если не увижу её завтра.
Губерман внезапно понял, что после этого безобидного в общем-то разговора на ночь придётся ставить клизму с настоем ромашки. Однако не изменил ни расслабленной позы, ни приветливого выражения лица, когда произнёс в спину уходящему бандиту:
