Первая женщина. Да это же театр, тут можно. Это знаменитый актер из Мадрида.
Третья женщина. Актер и есть актер. Они, актеры, никудышный народ, все равно что бродяги.
Первая женщина. Дуреха, этот обедает за одним столом с королем!
Вторая женщина. Репетиция кончилась. Можно разойтись по своим местам.
Перед театром вбит ряд кольев, к которым зрители привязывают своих лошадей. Двадцатилетний юноша со светлыми, развевающимися волосами и тонким лицом осматривает колья с фонарем в руке — в порядке ли железные кольца для поводьев. Осмотрев все, крикнул в темноту:
— Эй, Чико, ты здесь?
— Здесь! — откликается тонкий голос, и на свет выходит десятилетний мальчик. — Чего тебе, Вехоо?
— Слушай внимательно, что я тебе скажу, — говорит Вехоо. — Скоро начнут съезжаться кабальеро. Как крикнут: «Эй, где тут сторож лошадей!» — я отвечу: «Здесь я, ваша милость!» Они: «Вехоо! А, я тебя знаю, парень. Хорошенько сторожи моего коня, на вот тебе реал». И я…
— Возьмешь реал, — подсказывает Чико.
— Правильно, — кивает Вехоо. — Реал-то я возьму, а вот сторожить не буду.
— Как же так? — удивляется Чико.
— А так, что я тоже хочу посмотреть спектакль.
— Кто же присмотрит за лошадьми?
— Да ты, кто же еще!
— Я? С какой это стати?
— А вот с какой: заработаешь. За каждую лошадь — если хорошо будешь сторожить — я отдам тебе половину денег.
Чико радостно всплескивает руками:
— Идет, Вехоо! Я посторожу.
— Тссс! Начинается. Стой около меня и молчи.
Подъехало несколько всадников.
— Эй, где тут сторож?!
— Я здесь, ваша милость. — Вехоо поднимает фонарь. — Приставлен к лошадям, готов служить вашей милости, а зовут меня Вехоо.
— Вехоо? Странное имя, — замечает Мигель.
— Я родом из Эстремадуры, — поясняет Вехоо.
— Могу я доверить тебе моего вороного?
— Можешь, — вмешивается Альфонсо, обнимая Вехоо. — Я знаю этого парня и люблю его.
— Возьми, — говорит Мигель и, соскочив с седла, вручает сторожу поводья и два реала.
Студенты входят в театр.
— Он дал тебе два реала, а не один, — заявляет Чико, присевший на корточки в темноте.
— Откуда ты знаешь? — удивился Вехоо.
— А звякнули у тебя в ладони…
— Ты прав, и уговор дороже денег. Вот тебе реал, привяжи коней, — засмеялся Вехоо.
Театр сверкает.
Подобны трепещущим тычинкам и пестрым цветам высокие гребни женщин и кружевные мантильи. Кабальеро — в бархате и кружевах. Люстры и ряды свечей пылают, знакомые приветствуют друг друга церемонными поклонами.
Мигель чувствует на себе чей-то упорный взгляд, ищет глазами — кто это? А, Изабелла! Сидит в ложе напротив, с отцом и Фелисианой, которая машет ему веером. Мигель, смутившись, сдержанно кланяется. А совсем близко от них, правее, — Соледад с дедом. Мигель поклонился ей так демонстративно, что она покраснела, и весь зрительный зал обернулся к ней.
