Рука Фелисианы гладит его щеки — теплая, ласкающая рука.
Сумбур и кружение в голове.
— Вы нравитесь мне, Мигель.
Голос женщины — охрипший, беззвучный. Ее губы приближаются к его губам.
Страх Мигеля сильнее любовного голода.
В подсознании дремлет ужас перед грехом. В сознании — робость, растерянность, стыд.
Вырвался из объятий, без единого слова бежал из будуара, бежал из дома, бежал по темным улицам, тяжко дыша.
Вечер прохладными пальцами остудил его лоб.
Остановился.
Я бежал, как трус. Чего я боюсь? Мигель Маньяра боится! Удирает трусливо! Отчего? Почему?
Стиснул ладонями виски.
Заговорил — и голос его жесток и горек:
— О матушка! Падре Трифон! Вы бы порадовались… я избежал соблазна. Устоял. Увы, устоял!..
Спасаясь от дождя, друзья затащили Мигеля в заведение «У херувима», что на улице Торрехон, куда сами они частенько заглядывали по студенческой привычке.
Спустились по ступенькам в просторный зал.
— Эй, сестрички! Где вы там? — позвал Альфонсо. — Мы промокли до нитки! Скорей вина, надо и внутренность промочить, чтобы уравновесить небесную влагу!
В зале мерцает несколько свечей; ни души.
— Гром и молния! — кричит Альфонсо. — Эй, девочки! К вам — гости дорогие!
Несколько красных завес по сторонам зала откинулось, из-за них выглянули девичьи лица.
— Дон Альфонсо! Добро пожаловать. Сейчас выйдем.
«У херувима» одно просторное помещение и ряд маленьких келий, отгороженных красными портьерами — отличие публичного дома.
В зале — сводчатый потолок, с которого свисают красивые кованые фонари с масляными светильниками. В масле плавают конопляные фитили. Сейчас эти фонари еще черны и мертвы, как клетки без птиц. Образ святой девы, под ним негасимая лампада и кропило.
Красные портьеры шевельнулись. Выходят гетеры. Хитроумные прически — кудри черные, светлые, рыжие. Легкие ниспадающие одежды всех цветов, на плечах — короткие мантильки из овечьей шерсти. На босых ногах — сандалии. Браслеты, ожерелья, золотые кольца в ушах, в волосах — цветы. Раскачивающаяся походка.
Девушки кланяются гостям, называют свои имена.
Сабина, маленькая каталонка, волосы — светлые, как грива буланых жеребят;
Лусилья, смуглая, высокая, как кипарис в сумерках, дитя Севильи, ее смеющаяся прелесть;
Базилия, девчонка с гор, дочь дикой Гвадаррамы, рыжая, как лиса, угловатая и стройная;
Пандора, цыганка из Трианы, родная сестра Билитино, творение ада и пламени;
Марселина из Прованса, желтая, как поле спелой кукурузы, девушка с янтарными глазами;
