— Мне показалось, что за нами кто-то идет, — прошептала она, кивая в ту сторону парка, откуда они пришли. Егор покорно смотрел в темноту и смотрел долго, чтобы ее успокоить.
— Никого там нет, девочка, — уговаривал он ее. — Ты просто трусиха. И немудрено, если ты каждый день слушаешь глупые сказки.
Он держал ее на руках, ласково прижимая к себе. Как странно — сердечко ее не трепыхалось от волнения и тельце было спокойное, теплое, податливое. Никакой дрожи, ни капельки пота. И личико ясное, довольное. Егор вдруг понял, что его надули, что Симина притворилась испуганной и вцепилась в него, чтобы помешать ему повернуть голову к дому. Когда он это понял, его пронизало яростью вперемежку с ужасом. Симина тут же почувствовала, как напряглись его мышцы, как изменился пульс.
— Пустите меня, пожалуйста, — кротко попросила она. — Уже все прошло...
— Зачем ты мне соврала, Симина? — в исступлении прорычал Егор. — Ведь ты ничего не видела, а? Ничего — по крайней мере там...
Он вскинул было руку, указывая на недра парка, но рука дрожала, и он поспешно ее опустил. Однако не так быстро, чтобы Симина не заметила этой слабости. Она смотрела на него с усмешкой и не отвечала.
— Может быть, ты увидела что-то в другой стороне... — продолжал Егор.
Но обернуться на дом он все же не посмел и не посмел сопроводить свои слова взмахом руки. Он по-прежнему стоял к усадьбе боком, вконец обескураженный тем, что Симина, по-видимому, угадывала самые тайные его страхи и сомнения.
— ...что-то, чего ты не хотела, чтобы видел я, — через силу добавил он.
Ему стало по-настоящему жутко. Симина стояла перед ним, руки за спину, и кусала губы, чтобы не расхохотаться. Это почти открытое издевательство никак не могло развеять необъяснимого ужаса, который его обуял.
— Можете не бояться, обернитесь, — сказала Симина, вытягивая ручку в сторону дома. — Вы ведь мужчина, вам нельзя бояться... Не то что мне, — прибавила она, потупясь.
И вдруг резко двинулась к дому. Егор потащился следом, стиснув зубы, дыша часто, неровно.
— Я на тебя, Симина, пожалуюсь, так и знай, — пригрозил он.
— А я так и знала, господин художник, — не повернув головы, отозвалась Симина. — Извините, что я попросилась к вам на руки, это от испуга. Мама меня не похвалит за такую невоспитанность. Вы будете правы, если пожалуетесь...
Егор схватил ее за руку и дернул к себе. Девочка поддалась без всякого сопротивления.
— Ты прекрасно знаешь, что речь не о том, — наклонясь к ней, проговорил он отчетливо.
