Когда она вернулась, Изабел сидела рядом с кроватью, лицо у девушки побелело от невысказанного страха. Изабел подошла к Иден и шепотом спросила, не послала ли Иден за доктором.
– Один из конюхов отправился за ним. Думаю, ждать придется недолго, – успокоила ее Иден.
Она посмотрела через плечо кузины на неподвижную фигуру на кровати и постаралась не выдать своих опасений, но в голове у нее так и звучали слова одного из рабочих, которые привезли Дейви:
– Надеюсь, вы не против, что мы привезли его сюда, мэм. Он не хотел, но ведь человек имеет право умереть у себя дома, правда?
– Не может быть! – протестующе воскликнула Иден. – Он не умрет!
Рабочие обменялись молчаливыми взглядами и, отклонив предложение погреться и обсушиться у огня, уехали под проливным дождем. Сейчас, когда Иден вслушивалась в неровное дыхание, вглядывалась в его посеревшую кожу, она почувствовала, как ледяная рука страха сжала ей сердце. Ей стало ясно, что Дейви тяжело болен, но она не знала, как ему помочь. Похоже, Изабел тоже не знает, что делать. Казалось, что смертельный ужас, охвативший их обеих, можно пощупать.
К счастью, Джанет вернулась домой раньше, чем ожидалось, и задолго до того, как к ним сквозь дождь и ветер добрался доктор. Увидев побледневшие и насмерть перепуганные лица племянниц, Джанет взяла дело в свои руки и послала на кухню за всем необходимым. Потом надела чистый передник и подробно расспросила Иден, которая ждала распоряжений в дверях, о случившемся.
– Когда он заболел? – спросила Джанет.
– Не знаю точно, – отозвалась Иден, сразу же успокоившись, видя, как уверенно управляется со всем тетушка. – Дней восемь-девять.
– Болваны! – Тетя Джанет сжала губы. – А лихорадка? Сколько дней его знобит?
– Не знаю. Хозяйка пансиона в конце концов позвала их, так они сказали. – Иден перешла на шепот, хотя, кроме них, в комнате никого не было. – Она сказала, что не хочет еще одной смерти у себя в пансионе, и попросила забрать его сейчас же. Неужели...
– Вот именно, – презрительно сказала Джанет. – Слышала я про эти фабрики, их так и называют – дома смерти, и неудивительно, если учесть, что большинство рабочих – дети, которым и десяти еще нет. Стоять по двенадцать часов в воде, на пустой желудок, не иметь теплой постели ночью – поневоле засомневаешься, есть ли Бог! Спасибо, Изабел. Вот, Иден, положи этот компресс ему на грудь. Осторожней, горячо. Так, а теперь обмотай потуже.
Вскоре подъехал доктор Кэтеон, замерзший, с покрасневшим от ледяного ветра лицом. Он осмотрел больного и тут же объявил, что Джанет сделала все правильно и остается только ждать.
