Пройдя несколько шагов, он остановился и, секунду подумав, зашагал дальше, неуверенно и шатко, изображая молодого повесу, уже изрядно подвыпившего, но продолжающего совершать обход пивных. Вот и представился случай излить свою тайную страсть к лицедейству, мрачно усмехнувшись, подумал Макс. Хотя это отнюдь не та роль, о которой он мечтал.
Время от времени он останавливался, трясущейся рукой подносил бутылку ко рту и вливал в себя немного вина, в то время как глаза его, спрятанные под полями шляпы, читали названия таверн в поисках упомянутого в письме. А еще он старался заметить и запомнить каждую деталь, каждую мелочь, и при этом не привлечь внимания к себе.
Тусклый свет фонарей желтил лужи по обочинам улицы. Фонари горели через один. В этот час улица была почти безлюдна; только усталый матрос или милующаяся парочка изредка проходили мимо. Люди предавались своим нехитрым заботам и радостям и не обращали никакого внимания на жалкого, едва стоящего на ногах пьяницу. Макс вышел из хилой полоски света, прочерченной по мостовой, и оказался в темноте.
Странное чувство охватило его. Безлунная ночь казалась неестественно тихой и какой-то пустой. Из многочисленных пивных и таверн не доносилось ни звука – ни хриплого хохота, ни непристойных песенок, которые обычно разносит соленый морской ветер. Ужас и отчаяние ощущались даже здесь.
На его лице снова мелькнула мрачная усмешка. До не давнего времени война с Францией шла довольно успешно, настолько успешно, что в них взыграло высокомерие победителей. Но две недели тому назад все изменилось. Всеобщий восторг сменился отчаянием. И сам он не исключение – сначала вместе со всеми испытывал радостное головокружение, а теперь переживает отчаяние.
Осторожно продвигаясь по темной улице, стараясь ни на секунду не потерять бдительности, он вдыхал морской воздух, густо пропитанный запахом мокрого дуба. От этого запаха, любимого и родного, щемило сердце. Это был запахи Англии.
Запах моря и кораблей.
Он проглотил комок в горле и попытался думать о чем-нибудь другом. Но вокруг стояла такая тишь, что мыслям было не за что зацепиться. Ни плеска Темзы, ни дуновения ветерка с Ла-Манша. Все молчало. Казалось, вода и воздух застыли, ужаснувшись страшной трагедии, что разыгралась две недели назад в устье главной реки Англии. Трагедии на корабле д'Авенанта.
У Макса пересохло во рту. Невероятным усилием воли он подавил нахлынувшие воспоминания. Сегодня нужно иметь холодную голову. Сегодня это нужно как никогда.
