— Мне неприятно, — заявила она, возвращаясь из кухни с большой, покрытой изморозью, бутылкой Пино Шардонне. — Все мои знакомые пьют вино.
— Только не говори мне, что они еще и вегетарианцы.
— Некоторые, — улыбнулась она.
Она поставила на столик два бокала на высоких ножках и села рядом со мной. Я взял бутылку и налил нам обоим до краев. Раз уж я приговорен к вину, подумал я, то по крайней мере не должен ограничиваться в емкости.
— Как ты думаешь, сколько тебе надо будет заплатить в «Под Боярышником»? — неожиданно спросила Джилли.
— Наверно, несколько тысяч. Эти большие окна, наверно, стоят кучу денег.
— Я все еще не понимаю, что случилось.
Я поднял свой бокал в молчаливом тосте и одним глотком наполовину опорожнил его.
— Ревнивая жена, — объяснил я.
Джилли растерянно посмотрела на меня.
— Ты же говорил, что твоя жена…
— Мертва, — решительно закончил я. — Потом я повторил еще тише: — Мертва.
— Значит, ты хочешь сказать, что то, что сегодня случилось… это была она? Твоя жена? Она это сделала?
— Не знаю. Такая возможность есть. Может, это был просто исключительно сильный порыв ветра. Помнишь ту бурю в Бостоне, когда ветер выбивал окна? Может, то же самое случилось и в «Под боярышником».
Джилли смотрела на меня с миной, выражающей полное непонимание.
— Но если твоя жена мертва, то почему ты думаешь, что это была она? Ты хочешь меня убедить в том, что и она тоже дух? Твоя погибшая жена — дух?
— Да, я видел ее, — признался я.
— Ты видел ее, — повторила Джилли. — Боже, я не могу в это поверить!
— И не нужно. Но это правда. Я ее видел уже два или три раза, а сегодня, когда мы любили друг друга, я снова ее увидел. Я посмотрел на тебя и увидел ее лицо.
— Знаешь, с этим очень трудно согласиться.
— Мне тоже это нелегко.
— Знаешь, что мне еще никогда не приходилось сношаться с мужчиной сразу после того, как мы познакомились, как с тобой?
— Перестань оправдываться, — прервал я ее. — Я тоже сразу захотел тебя. Разве разница только в том, что ты женщина?
— Вообще не в этом дело, — ответила Джилли слегка защищающимся тоном.
— В таком случае совершенно не нужно переживать.
— Но теперь ты ставишь меня в крайне неловкое положение.
— Неловкое? — удивился я, опять потянувшись за бокалом.
— Да, да, неловкое, ведь я впервые в жизни соблазнила мужчину… я впервые это сделала, и оказалось, что этот мужчина сдвинут по фазе на почве своей умершей жены. А в его номере в мотеле вылетают окна.
Я встал и подошел к застекленным дверям, ведущим на узкий балкон. За стеклом кустики герани трепетали на пронзительном ночном ветру. Вдали я видел смазанное освещение Уиткрафт Хейс. Было уже после двух часов ночи. Я был слишком потрясен и вымотан, чтобы ссориться или выслушивать обвинения. Мое отражение в стекле подняло бокал и отпило вино.
