Под влиянием шока и ужаса глаза Джилли наполнились слезами.
— Что случилось? — спросила она, дрожа. — Я не понимаю, что случилось.
— Наверно, я переусердствовал с оргазмом, — ответил я, стараясь говорить безалаберным тоном.
— Ты весь трясешься, — шепнула она. — Не шевелись.
Она смогла выскользнуть из-под меня. Потом она сказала:
— Лежи спокойно. У тебя на спине штук двадцать осколков. Но наверно они врезались слишком глубоко.
Она нашла свои туфли и пошла в ванную за ватой и полотенцем. Потом села рядом со мной на постели и начала вытягивать из моей спины осколки стекла. Крови было немного, но ранки побаливали, и я облегченно вздохнул, когда она вытянула последний осколок, торчавший на внутренней стороне моей левой ляжки.
В дверь раздался стук. Кто-то закричал:
— Извините! Вы здесь? Говорит помощник управляющего.
— А в чем дело? — крикнул я.
— Кто-то нас уведомил, что в вашем номере был слышен какой-то шум и лязг разбиваемого стекла. Все ли у вас в порядке?
— Минутку, — ответил я. Джилли нашла мои брюки. Я вытряхнул из них стекло, натянул их и на цыпочках подошел к двери. Я приоткрыл ее, не снимая цепочки, и выглянул. Помощником управляющего был высокий мужчина в смокинге, с очень блестящими черными волосами и в очень блестящих лакированных черных туфлях.
— Я купил сегодня моей кузине комплект бокалов, — объяснил я. — Сувенир из Салема. К несчастью, у меня ноги запутались в халате, когда я их нес. И к тому же еще я налетел на стол.
Заместитель управляющего посмотрел на меня проницательным взглядом.
— Надеюсь, что вы не искалечились?
— Искалечился? Нет. Нет, нет. Я не искалечился.
Он помолчал, потом заявил:
— Вы позволите мне заглянуть в номер?
— В номер?
— Если вы согласны.
Я глубоко вздохнул. Не было смысла блефовать дальше. Если заместитель управляющего хотел заглянуть в номер, то я не мог его удержать.
— Честно говоря, — сказал я, — у нас были хлопоты с окнами. Но я заплачу за них. Если вы согласитесь.
Мы поехали в жилище Джилли на Уитч Хилл Роуд, с видом на парк Галлеус Хилл. Квартирка была маленькой, но в ней царил педантичный порядок. На выкрашенных в белое стенах висели оправленные проекты платьев, в красивых белых португальских горшочках росли кусты юкки. Мои ранки еле пекли, но все они были чисты, и только одна из них, на плече, еще не закрылась, и из нее продолжала течь кровь.
— Выпьешь вина? — спросила Джилли.
Я неестественно сел на покрытый бежевым покрывалом диван.
— Предпочел бы двойную шотландского, если можно.
