Может быть, раньше ей хотелось ненавидеть подобных Шинтаро всего лишь потому, что они были устроены в жизни; у них было то, чего не было у большинства, он мог заниматься тем самым, что и ей так нравилось, и при этом не становиться против закона. Не надо было становиться вне общества; в какой-то степени можно было быть выше его…
Эмоции походили на волны, она могла замечать за собой, что ее восприятие различных вещей меняется и размывается ими. Преследовавшее ее отчаяние сменяло спокойствие и какая-то особая отрешенность; она стояла на улице у справочного терминала и в то же время наблюдала за собой как бы со стороны, сознавая, что вовсе не смотрит на выдаваемый ей текст какой-то справки, а просто любуется сплетением линий, глядит на узоры из букв и цифр и ищет в них какой-то иной подсказки, иного смысла. Перед ней мелькали кусочки интерактивной карты города, и она вновь и вновь смотрела на пересечения улиц, на паутинки и сеточки, на вспыхивающие огоньки, любуясь ими, как случайно сгенерированным узором. План вращался перед ней, вокруг крохотной светящейся точки "you are here", она перешла в другой режим, и вместо рисованного плана увидела поднимающиеся контуры зданий…
Поворачивала схему перед собой то под одним, то под другим углом, пока не заметила, что так или иначе снова располагает ее так, чтобы видеть то самое здание со светящимся кольцом вокруг одной из вершин.
– Это все словно нарочно… словно мир вокруг сговорился, - с неприязнью подумала Тифф, когда откуда-то вдобавок ко всему полилась необычайно нежная, умиротворяющая музыка. Это нарочно… Это искушение… Я не буду думать об этом. Я не буду слушать.
– Я лучше уеду… я лучше умру… дай мне расписание железных дорог…
На терминале послушно возникла таблица с информацией от вокзала. Тифф смотрела на столбцы цифр, но они были мелкими и двоились в глазах, так что у нее не получалось сосредоточиться и их рассмотреть. Спокойная музыка все продолжалась, но она только усиливала беспокойство.
– Я не хочу…
– Зачем противиться тому, чего все равно не избежать?.. Ты просто отказываешься признаться себе, что пойти к Шинтаро тебе мешает только какая-то глупая гордость… но разве не лучше только обрадоваться ошибке, которая приводит на правильный путь?
– Это все не мои мысли, я не хочу так думать! Их только внушают мне…
Она бросилась прочь от реки, снова не сознавая, куда идет. Город размывался вокруг, дома превращались в сизые тени с размытыми огоньками окон. В каждом огне и вывеске она искала какую-нибудь подсказку, какой-нибудь знак, чтобы понять, куда она идет… или куда ей идти. То как во сне, то вдруг выхватив из блуждающего сознания какую-то идею, бросаясь то по одной улице, то по другой…
