- Или стал исполнителем фламенко, вроде Кортеса.
- Не смей так говорить, - закричала мать. - Это кощунство!
- Я просто пошутила, - попыталась оправдаться я, но не успела закончить предложение, потому что мать так сильно ударила меня по лицу, что к моим глазам подкатились слезы. Однако я сдержала их, чтобы мать не испытала удовлетворение от того, что я плачу. В детстве она часто видела меня плачущей. Она всегда била меня за всякие проступки и досыта насмотрелась на мои слезы, можете мне поверить. К тому же она никогда не любила моего отца, но сейчас, когда он исчез, изображала из себя страдалицу - эту роль она репетировала годами.
- Сейчас не время для шуток, - голос матери смягчился. - К тому же Харри прав. Возможно, отец жив. Один Бог знает правду.
Бог и Ван Джонсон. Я вспомнила фильм, в котором Ван Джонсон играл роль летчика вроде моего отца. После своей смерти он парил в небе, направляя других пилотов. Настоящий ангел-хранитель. Спасибо Луису Б. Майеруiii, Дэррилу Занукуiv, Джеку Уорнеруv, ФДР и прочим шишкам за то, что они пытались заставить меня поверить в реальность вымысла.
Но я не верила в него и никогда не поверю. Я рано начала ходить в кино. Убегала из школы, пробиралась к боковому входу в зал и смеялась над "Волшебником из страны Оз". Я умнее Джуди Гарлендvi. Я поняла, что мой отец умер, прежде, чем мы прочитали об этом. Харри тоже знал о его гибели, потому что мы думаем одинаково, но, вероятно, он не хотел огорчать меня и скрывал свои мысли. Он делал это напрасно.
О'кей. Итак, вчерашний день.
- Благодарю тебя, Господи, за пищу, которую ты даруешь нам. Аминь, произнесла мать.
Мы с Харри и матерью только что сели, чтобы съесть воскресный ужин ( то же мне дары - тушеные бычьи хвосты с клейкими лаймовыми бобами), когда к дому подъехал на велосипеде Микки Руни с телеграммой, датированной 14 октября 1945 года. Мать первой прочитала её и упала в обморок. Кажется, нашлись какие-то останки моего отца - должно быть, зубы, - и теперь все сомнения улетучились вместе с мыслями о плене. Смерть есть смерть, и я рада, что ФДР заплатил за неё своей кончиной, хоть это и звучит непатриотично. Если бы не он с его обещаниями уберечь нас от войны, мой отец был бы сейчас жив.
Нам пришлось вызвать к матери врача. Он прибыл, когда из радиоприемника доносился голос Джека Бенниvii. Доктор дал матери какую-то нюхательную соль и порцию неразбавленного виски, которую ей удалось проглотить несмотря на свою ненависть к спиртному. Она называла его "дьявольским зельем" из-за того, что отец питал к нему слабость.
