Нетерпение Луизы возрастало с каждой минутой.
- Если состояние Алексис ухудшится, я обязательно позвоню вам. Не беспокойтесь.
- Хорошо. Спасибо, что пригласила меня на ленч, дорогая. Это большая щедрость с твоей стороны.
- Это вы доставили мне удовольствие.
Мысли Луизы метались из стороны в сторону, уносились вдаль. Она не могла дождаться мгновения, когда выйдет из аптеки и сядет в машину. Слава Богу, она не оставила её в гараже Бака, не то пикап уже был сейчас бы, вероятно, в полуразобранном состоянии.
- Не изнуряйте себя, Джулиана, слышите?
Женщины поцеловали друг друга в щеки.
- Я просто выполняю мою работу. - Джулиана уставилась серыми глазами на кофе. - И рассчитываю на то, что другие тоже выполнят свою. Надеюсь, эта ленивая миссис Финнеган не забудет сегодня спустить за собой воду в туалете. Всему есть предел, ты ведь это знаешь?
Луиза ничего уже не знала. Ничего не слышала. Ее сердце билось так сильно, что она с трудом думала. Она не испытывала такого страха с того времени, когда на втором месяце беременности услышала от Марка, что они должны усыновить Харри. Алексис и Харри. Алексис и Харри. Алексис. Харри. В течение трехмильной дороги домой эта мелодия снова и снова звучала в её голове.
Лишь одна посторонняя мысль вторглась в сознание женщины: Джулиана превратилась в старуху.
8
На медвежьей шкуре осталось лишь небольшое пятнышко крови - я ждала сильного кровотечения. Также меня удивила безболезненность первых движений, разорвавших плеву или как она там называется.
Наслушавшись в школе девчоночьих рассказов, я полагала, что потеря девственности сопряжена с ужасной, невыносимой болью и кровотечением. Помню, Салли-Энн однажды сказала, что в первый раз девушка кричит, как раненый зверь - так велики физические страдания. Поскольку Салли-Энн призналась в том, что сама она ещё была девственницей, я спросила её, где она почерпнула такую захватывающую информацию.
- Конечно, я услышала это от матери. А ты что думала? Уж она-то должна знать.
Теперь я поняла, что мать Салли-Энн не смогла бы отличить жареную кукурузу от пареной репы, даже если бы её ткнули лицом в тарелку. Или же отец Салли-Энн (местный сантехник) был безжалостным садистом. По правде говоря, он производил впечатление мягкотелого человека, находящегося под каблуком у собственной жены. Я видела его вблизи, когда он пришел прочищать сток нашей кухонной раковины, забившийся жиром и отходами. Но говорит ли о чем-то внешность? Теперь я знаю, какой обманчивой она может быть.
