Первичность мифологемы, и производность ритуала от кодируемых им представлений должна подтверждаться непрерывной его эволюцией, то есть последовательным восхождением какой-то первоначальной неразвитой его структуры к форме, способной отразить в себе всю сложность того, что моделируется ею. И чем более развита та легенда, которая обнаруживается под покровом оберегаемого традицией обряда, тем более сложной и длительной должна представать эволюция выражающего ее содержание ритуального действа. Реально истекшая история, как кажется, свидетельствует именно об этом. Так, например, последовательное преображение первых египетских мастаб в пережившие тысячелетия пирамиды, по-видимому, удостоверяет именно такое соотношение между сквозящей через века константой общественного сознания, которая запечатлела в себе вечную тоску человека по бессмертию, и материализующим ее ритуалом.
Но ритуал сопровождает человека и в дописьменный период его истории: ведь уже в жизни самых примитивных из когда-либо наблюдавшихся этнографами племен он занимает до чрезвычайности важное место, поэтому можно утверждать, что подлинные его истоки уходят в самую глубь не только собственно человеческой истории, но и антропогенетического гольфстрима. Другими словами, формирование ритуала должно начинаться еще в чисто животном прошлом, во всяком случае еще задолго до того, как человек становится собственно человеком. В общем, становление ритуала – это одна из основных сюжетных линий всей предыстории человечества.
Но если ритуал и в самом деле вторичен по отношению к своей мифологеме, к тому, что он обозначает, это представление о нем должно быть распространено и на дописьменный период истории и даже больше того – на предысторию человека? Вспомним и уже упоминавшееся здесь обстоятельство. В основе любого культа лежит отнюдь не примитивное представление, доступное неразвитому уму любого обывателя, – его ядро всегда составляло и продолжает составлять собой абстракцию очень высокого (для своего времени едва ли не предельно возможного) уровня. Ведь и сегодня представления простых верующих существенно отличаются от сложных богословских истин, что изучаются на теологических факультетах. Таким образом, если это соотношение было неизменным на протяжении всей истории ритуала, мы обязаны предположить наличие сравнительно высоко развитого сознания не только на ранних ступенях собственно человеческой истории, но и в самых глубинах антропогенеза, то есть предположить наличие сознания там, где его в принципе еще не может быть.
