– По лицу видно, что устали, – сочувственно сказал Сави.
– Продрог, весь день на ногах. Старик улыбнулся.
– Опять вам звонила.
– Кто?
– Вам лучше знать.
Ильхам! Неуловимая, как Рахими.
– До чего же устаешь от вашего города!
– От жизни тоже устаешь,– флегматично заметил Сави.
– Ну, а что нового?
Он понял, что вопрос относиться к Рахими. Ответил на ходу, прощаясь жестом:
– Завтра буду искать его на кладбище.
В шесть утра он поднялся с постели. Сомкнул ли он глаза в эту ночь? Помнит только бессонницу. Хотя – минуточку! Что-то приснилось. Вроде была какая-то потасовка между ним и Керимой в присутствии дядюшки Халиля, который не обращал внимания на происходящее. Значит, все-таки он немного поспал. Холодно. Но будь мужчиной до конца, иначе какой смысл в этих позерских заявлениях, что ты преступник из преступного рода.
Включил лампу и сразу же увидел перчатку с правой руки. В замешательстве и страхе уставился на нее. Значит, выбросил дубинку с левой перчаткой, а об этой забыл. Вернулся с ней на берег, шел по Гезире, бежал за большим лимузином, переходил улицы, размахивал ею перед Сави, когда разговаривал с ним. Сабир смотрел на нее с растущим беспокойством: на ее коричневой поверхности, прямо посередине, виднелось пятно крови. Что оно тут делает? Какие еще следы оставил он за собой? Неужели провалится хорошо продуманное дело? Надо все-все проверить. Осмотреть кровать, одеяло, простыню самым тщательным образом. Но это не успокаивало. Он тревожно осматривался, а глаза ничего не видели. Зато от глаз полицейских ищеек ничего не скроешь. Решил избавиться от перчатки. Прихватил ее вместе с полотенцем и мылом и пошел в туалет. В карман пижамы сунул маленькие ножницы. Начал резать улику на кусочки и каждый из них отдельно смывал в унитаз. Один клочок обронил на пол. Подобрал и продолжил работу. Потом умыл лицо и вышел. В коридоре увидел Али Сурейкуса. Тот приветствовал его:
– Доброе утро, господин Сабир. Раненько вы сегодня встали.
Проклятье! Каким ветром тебя занесло сюда? Постоялец в 13-м номере встал необычно рано. Это единственное, что было необычным, господин офицер. Проклятье. Скверное начало, ничего не скажешь. А вытер ли он пол там, где валялся обрывок перчатки? Черт его побери, он уже в туалет прошел. «Когда я вошел туда после него, увидел пятно, похожее на кровь, возле унитаза», скажет он следователю. Сабир стоял, не сводя глаз с двери в туалет. Наконец она открылась, и Али Сурейкус вышел. Увидев Сабира, спросил:
