Но ведь на экране Мухтар принадлежит Глазычеву, беззаветно любит его, слушается малейшего его слова. А Глазычева играет Юрий Никулин. А Дейку, Уралу и двум другим собакам Никулин напрочь безразличен. Безразличен – в лучшем случае, а то и попросту враждебен, поскольку он для них «чужой».
Еще в самом начале работы, когда Дейк был только-только утвержден в роли Мухтара, Длигач тотчас же обратился к Никулину с просьбой:
– Юрий Владимирович, разрешите мне называть вас Юрой.
Никулин удивленно посмотрел на него. – Видите ли, – пояснил Длигач, – мой Дейк любит короткие имена: Юрий Владимирович – это для него слишком длинно. Я буду подавать ему команду: «Иди к Юре!» или «Иди с Юрой!». А каждый раз говорить ему: «Иди к Юрию Владимировичу» или «Иди с Юрием Владимировичем»– это было бы для него слишком официально и утомительно.
Вот почему, если бы зрители фильма услышали черновую фонограмму съемок, то они несказанно поразились бы количеству «лишних» реплик, лишних потому, что реплики эти подавались не героями фильма, а Длигачом и проводником милицейских собак. Псы ведь исполняли лишь то, что им велели их хозяева.
Были на съемках случаи крайне рискованные. Я говорю о тех эпизодах, где по ходу сюжета следовало натравливать злобного пса на артистов. По грозной команде: «Фасе, Дейк!» или «Фасе, Урал!» – собака спускается хозяином с поводка и в ярости мчится на заклятого врага. Как бы ни был умен пес, невозможно, подав эту страшную команду, тут же шепнуть ему, рассвирепевшему, на ухо: «Пожалуйста, делай все по-нарочному!..» То есть шепнуть-то, конечно, можно, однако пес в это мгновение знает и чувствует лишь одно: ему надо оградить своего любимого хозяина от смертельной опасности, оградить даже ценой собственной жизни! И всю свою мощь, отвагу и злобу пес вкладывает в этот рывок по команде «фасе!».
И вот представьте себе. На заслуженную артистку Аллу Дмитриевну Ларионову надо натравить Дейка. Этого требует сюжет эпизода. Мало того. При съемках любого фильма оператор непременно делает несколько дублей – один и тот же эпизод снимается не единожды, а три-четыре раза, порой и гораздо больше. Значит, разъяренный Дейк по команде «фасе!» кинется на Ларионову, рыча повалит ее, станет рвать, и это надо повторять и повторять, покуда режиссер и оператор не сочтут, что дубль получился достаточно реалистично.
Сперва решили, что в этом эпизоде будет сниматься не Алла Дмитриевна, а ее дублерша. Строжайшие меры предосторожности были приняты: тело артистки под шубой обмотали пластами плотного войлока – прокусить этот защитный слой пес не смог бы. Длигач, стоявший поблизости, напряженно следил за каждым движением своего Дейка, готовый в любую долю секунды броситься в кадр и мгновенно оторвать пса от артистки. И все-таки, и все-таки… страшновато! Я вполне понимал и искренне жалел дублершу, когда увидел после съемок ее бледное, осунувшееся и все еще испуганное лицо. Однако на другой день, когда мы просматривали отснятый и отпечатанный материал, Алла Дмитриевна Ларионова сказала режиссеру:
