Натан скользнул в узкий проход позади склада, уселся на копну сена и принялся ждать.
Один за другим гасли огни аттракционов. Стихала музыка.
Натан все ждал и ждал.
Где же Джорди?
Наконец он поднялся на ноги. Она все-таки сдрейфила. Она, а не он. Пора двигаться к главному выходу, пока парк не закрылся. Скоро он будет дома. В тепле. В уюте. В безопасности. Живой и здоровый.
Он закинул рюкзак за плечи.
Вдруг из-за угла выскочила Джорди. Она кинулась к Натану, задыхаясь, будто за ней гналась стая волков.
– Все в порядке! – шепнула она, сбрасывая рюкзак. – Пошли!
– Куда? Зачем? Почему?
– Оставь рюкзак здесь, – скомандовала Джорди. – Кажется, за мной гонятся. – Она метнулась вдоль забора и спряталась за будками. Добравшись до задней стороны невысоких подмостков, где иногда выступали артисты, она упала ничком. – Залезай, – шепнула она Натану.
– Я не помещусь, – запротестовал он.
– Поместишься, – заверила девочка. – Затаи дыхание. – Она по-пластунски подползла к подмосткам, отодвинула доску из деревянной перегородки и исчезла под сценой.
Небо залили яркие лучи прожекторов. На фоне ночной тьмы, окутывавшей «Парк вампиров», их сияние казалось ослепительным. Натан почувствовал себя букашкой под лучом фонарика.
Он лег на живот. Тотчас же накатила тошнота. Натан скрипнул зубами и пополз за Джорди.
Песок из-под ее ботинок летел прямо ему в лицо. В носу засвербило, хотелось чихнуть. Он едва сдержался. Крепко стискивая зубы, едва дыша, он по-пластунски полз вперед. Он не поддастся панике, нет. Ведь не заблудился же он в пещере и не упал в заброшенную шахту. Просто ползет под деревянной сценой. Он здесь не застрянет, его не похоронят заживо.
Так он надеялся.
Джорди выполнила какие-то сложные боковые маневры и шепнула:
– Сюда.
Натан подполз к ней и выглянул наружу через щели в переднем торце сцены.
Мимо него торопились к выходу последние пары ног. Возле маленьких желтых спортивных тапочек упало на землю засахаренное яблоко. Заплакал ребенок. Ноги побольше в старых беговых ботинках остановились и сделали шаг назад. Желтые тапочки взмыли в воздух и исчезли из виду.
– Ничего страшного, – послышался мужской голос. – Не плачь. Дома сами сделаем засахаренные яблоки.
Голос исчез вдалеке. Ночь становилась все темнее, и даже ослепительный свет близлежащих фонарей не мог рассеять тьму.
Донесся глухой стук – это захлопывались двери киосков и ставни на их окнах. Зазвенели ключи в замках. Ноги в крепких ботинках и мягких туфлях собирались группами, проходили мимо. До ушей Натана доносились обрывки разговоров:
