– Я не вижу, чтобы для вас был сделан какой-либо заказ на Марсолинии, мистер Спейс.
Мне было тяжело, и я предупредил:
– Я не знаю, что за чушь ты пытаешься мне скормить, но я ее покупаю. Или ты ищешь, или твои данные – полная ерунда. Я совершенно точно заказал билет для сопровождения парочки замороженных тел на борт «Рейгана» для доктора Эмануила Умани на Марсе. – Сделав паузу, я перевел дыхание. – Не говорите мне, что никогда о нем не слышали.
Чертов пердун медленно поднял брови.
– Ну почему же? Я слышал о докторе Умани. Естественно. О нем есть во всех газетах.
– Ничего не понимаю.
– Он был убит два земнодня тому назад в Пузырь-Сити. Доктор Умани использовал чужое тело, но анализы мозга установили личность. В этом деле замешаны трое лунных преступников.
– Довольно, – сказал я.
– Они так же уничтожили приемную дочь доктора Умани мисс Исму Умани, а заодно и бизнесмена, с которым она была связана.
– Помните имя бизнесмена?
Он покусал нижнюю губу, сосредоточиваясь.
– Подождите… – наконец сказал он, – у меня где-то есть газета. Ага! – Он извлек газету и вручил ее мне.
Я прочел заметку и вздохнул.
– О'кей, я хочу, чтобы вы оформили меня на ближайший марсианский рейс.
– Буду рад, сэр.
Мне предстояло посетить похороны.
Я уставился на тело в пластике: крепкий, мускулистый парень, средних лет, со шрамом на правой щеке и жестким ртом. Черные волосы, черные густые брови. Это лицо видало виды, нос был сломан, уши приплюснуты.
– Очень плохо, Сэм, – сказал я. – Ты был неплохим человеком. Это был я, никакой ошибки. Глаза были закрыты, но это были мои глаза, темные, глубокие и жестокие, как и рот. Я узнал даже дешевый серый псевдокостюм. Я купил его на Уране у маленького крикливого тряпичника – ястреба с шестью руками и полным отсутствием совести.
– Вы друг покойного? – рядом со мной стоял распорядитель похорон с ласковым взглядом, старающийся выглядеть удрученным.
– Мы вместе росли в Старом Чикаго, – сказал я. – Но мы уже давно не виделись, и я только что прочел в газетах о его смерти. Решил постоять рядом и оказать последний долг.
– Как благородно с вашей стороны. Я уверен, что мистер Спейс одобрил бы этот жест. Как он вам нравится?
– Хе?
– Я имею в виду нашу работу. Лицо такое спокойное, умиротворенное. Когда же его к нам доставили, это было нечто из ряда вон выходящее.
– Он выглядит живым и здоровым, – сказал я.
Ласковый человек кивнул и продолжал:
– Действительно, оформление и представление покойного – это такое искусство… Должен сказать, его не до конца оценивают в наше время.
