Зажав ладонью распухающий рот, Игорь сдержал крик и отвернулся от зеркала. Но жвала все лезли и лезли из углов его рта.
– Нет, – еле раздвинув вытянувшиеся в струнку губы, прошептал он и схватил обеими руками жвала, но лишь поранился об их острые края. Тотчас язык его, словно почувствовав вкус крови, высунулся наружу. Пошевелясь, он слизал с челюстей капли Игоревой крови и забрался обратно в рот, будто глист в желудок.
Через несколько минут лицо Игоря завершило трансформацию. Теперь его голова представляла собой помесь человека и клопа. Лоб покрывала густая и жесткая щетина черного цвета, жвала длиной в пять-десять сантиметров конвульсивно сжимались, перекашивая «лицо». Высохший язык трепетал в гортани, явный рудимент, поминутно показывая свой ярко-красный кончик.
Остатки человеческого сознания окончательно покинули Игоря, и поселившийся в нем клоп понял, что сейчас ему нужна только свежая человеческая кровь. Переваливаясь на ставших чужими ногах, временами падая на руки, он заковылял прочь, закрыв человеческий глаз. Второй, черный и бездонный, словно крутился на невидимых шарнирах и ощупывал пустынный, мрачный коридор в поисках теплой крови. Чутье вело клопа обратно, в знакомую комнату. Пару раз он ткнулся головой в другие двери, но они были заперты.
Наконец он наткнулся на полуоткрытую дверь, по запаху поняв, что тут – его жилище. Поводя круглым глазом и принюхавшись, он безошибочно определил местонахождение жертвы. Жвала конвульсивно дернулись, с них закапала едкая, пахучая влага. Опустившись на колени, Игорь подобрался к постели человека и нетерпеливо откинул край одеяла с его ног. В животе взорвались тысячи ощущений – страсти, предвкушения, голода и восторга. Острия клыков нежно скользнули по волосатой человеческой икре, раздвигая нежную кожицу.
Оросив ранки обезболивающей слюной, клоп приник к порезу и стал жадно слизывать обильную пищу. Покончив с одной раной, он перешел ко второй, раздвинув ее полузасохшие края горячим, твердым языком. Вспоротая человеческая плоть податливо распахнула бурые мышечные волокна, и кровь полилась прямо в подставленную пасть клопа.
– У-у-ф, – зажмурясь от тяжелой сытости, выдохнул человек-клоп и открыл второй, маленький и ущербный глаз, с сожалением глядя, как остатки восхитительной жидкости вытекают на грязную простыню, расплываясь на ней бесформенным пятном. Но сил подставить под струйку язык не было.
Странно, как мало потребовалось пищи такому крупному телу.
