– Тише, не ори, опозоримся! – быстро подползла к ней Лариска.
– Да, ведь надо что-то делать… Ни трупов этих вшей, хоть бы раздавленные попались. Я бы знала, что они ни на кого не напрыгнули.
– Но ведь они могут в дырочки между паркетинами упасть, поэтому-то их и не видно! – предположила Лариска.
– Тогда я сейчас там поковыряю. Надо же убедиться, надо найти тела.
– Так, ладно, пошли отсюда. – Лариска поднялась с пола, отряхнула джинсы и стала собирать журналы.
Вика тоже встала, но пошла совсем в другую сторону.
– Девушка, извините, – донеслось до Лариски, и та мигом оказалась возле Вики.
– Ну-ка, можно тебя на секундочку, – и Лариска оттащила Вику в проход.
– Лариса, я должна у неё поискать, или хотя бы сказать ей, чтобы она сама поискала. – Вика попыталась вырваться.
– Не, Вика, ты больная, что ли? Как ты ей скажешь: девушка, можно, я у вас в голове вшей поищу?
– Но надо же что-то делать! Если они в таких волосах заведутся, выход один – стричь придётся эту девушку наголо!
– Ну конечно, Вика…
Девушка с пышными волосами оторвалась от своих английских книг и недовольным голосом проговорила:
– Простите, вы что-то хотели?
Но Лариска уже тащила Вику за руку вон из читального зала, на ходу крича:
– Ничего, спасибо! Она хотела сказать, что мы ручку нашли! Вот она, ручка! А застёжку от серьги завтра придём подберём!
Девушка, конечно, решила, что подружки не в себе, и осталась одна со своей судьбой.
Чтобы употребление большого количества лекарств не причиняло серьёзного вреда желудку Фомы, лечащий врач Анита Таптапова распорядилась давать ему два раза в день таблетки, обеспечивающие изрядное послабление. Каждая таблетка была размером со старинный пятак, глотать её надо было целиком, но Фома оказался с этим не согласен. Несколько первых таблеток он кое-как употребил, потому что Анита Владимировна стояла рядом и с интересом следила, как он их пьёт, но в этот раз Анита Владимировна уже процесс не контролировала – видимо, она осталась удовлетворена результатами своего эксперимента, и Фома решил вечернюю таблетку не пить. Это чудо-средство, названия которого Фома не знал, потому что давали ему эти таблетки уже без фантика, не ограничивалось послаблением желудку, послабление кишечнику тоже получалось изрядное, а Фоме совершенно ни к чему был ночной стул со свистом. Ночью он любил спать, тем более что и фамилия его была не Мхов и не Лишайников, да и болезнь называлась по-другому. Великолепная таблетка так и осталась лежать на тумбочке.
