В те годы площадь была застроена торговыми помещениями, складами и выглядела совсем иначе, чем в наше время. Днём здесь был овощной торг, все вокруг пропахло запахом овощей, овчины, дёгтя, трудно было протиснуться между ломовых телег. Но к вечеру площадь пустела. Читая вывески: «Власов и Кочетков», «Товарищество Хлоповых», «Нейман и Марковский», Якушев в одном из дворов двухэтажного старого дома нашёл голубую вывеску «Товарищество Флора». Её трудно было заметить в глубине двора. Почти в ту же минуту, неизвестно откуда, возникла высокая фигура человека в брезентовом балахоне и кожаной фуражке.
— Я от Селянинова.
— Фонтанка, шестнадцать, — ответил человек в балахоне, гремя ключами, отворил дверь, пропустил Якушева. Вспыхнула электрическая лампочка, тускло осветившая помещение, похожее на склад. Да это отчасти и был склад, вдоль стен заваленный мешками, заставленный ящиками. Но в глубине стоял стол, покрытый холстом, поодаль две скамьи и диван, железная печка-буржуйка, от неё коленом под потолком труба.
— Придётся подождать. Вы изволили прибыть немного раньше времени. Присаживайтесь, ваше превосходительство.
— Садитесь и вы, — сказал Якушев.
— Мне полагается быть снаружи, но поскольку время не пришло, могу побыть здесь.
— Вы ведь не всегда были на таком амплуа, то есть сторожем?
— С вашего позволения, я коллежский асессор. Двадцать лет состоял на государственной службе в Петербурге, в департаменте полиции. Кончил в Москве лицей цесаревича Николая.
— Это Катковский?
— Так точно. Наш лицей не очень чтили, учились не одни дворяне, не то что в Петербурге, в Александровском лицее. Потому мы не бойко двигались по службе. Я, например, дослужился до коллежского асессора, а служил при Плеве, Трусевиче, Курлове, Климовиче, Белецком, при Джунковском тоже служил… Всех пережил.
— Вот почему Фонтанка, шестнадцать!
— Именно поэтому. Вы, ваше превосходительство, знали олсуфьевский особняк на Фонтанке, шестнадцать? На вид он небольшой, два подъезда: первый подъезд — квартира министра внутренних дел, там всегда стоял городовой на посту, а другой подъезд — наш, департаментский.
— Проезжал, вероятно, не раз… Но не запомнил. Особняк действительно небольшой. Как же там все умещалось: и квартира министра и департамент полиции?
— А вы не приметили, позади пятиэтажный большой дом пристроен? Вот в том доме и была святая святых — департамент. Я ведь служил в особой политической части, в шестом делопроизводстве.
