Если несчастливая молодая пара не научится делиться друг с другом своими чувствами, Эдвард начнет волочиться за другой юбкой – которая в отличие от Лили будет думать не о его счастье, а только о том, как облегчить его кошелек. Отношения между супругами могут еще больше осложниться.
Деймон внезапно прищурился, вновь напомнив Лили хищную птицу, приготовившуюся упасть камнем на добычу.
– Я полагаю, вы собирались встретиться в курзале с Нелл Уэйн.
– Да.
– В таком случае, кто тот бездельник, что проводил вас до дому? Вы, кажется, говорили, что не раскрываете свой адрес поклонникам.
– Конечно, но сэр Роджер вовсе не бездельник. И не мой поклонник. Я совсем не в его вкусе. Это друг семьи, и только. Вы, кажется, мне не верите?
– Будьте любезны, просветите меня, каков вкус у Красавчика Роджера?
– Он питает слабость к беспомощным беззащитным красавицам, которых надо оберегать и поддерживать. Так что, как видите, мы совершенно не подходим друг другу.
Деймон хитро улыбнулся:
– Возможно, мне следует познакомить Красавчика Роджера со своей мачехой.
У Лили мелькнула мысль, что Феба была бы в восторге, но благоразумно оставила ее при себе.
– Зачем вы пришли сюда? – спросила она.
– Сыграть партию в шахматы. Вы мне обещали.
– Этого никогда бы не случилось, знай я, что вы лорд Хокхерст.
В его насмешливом взгляде сверкнул вызов.
– Значит, вы все-таки боитесь, что мне удастся добавить вас к длинному списку своих побед?
– Даже не мечтайте! Этот день никогда не наступит! – вспыхнула Лили.
– Но вы настолько этого опасаетесь, что даже не смеете сесть со мной за шахматную доску?
Молодая женщина, сверкнув глазами, направилась к шахматному столику в углу. Она покажет этому самоуверенному нахалу, что по крайней мере одна актриса сможет устоять перед ним.
– Вы полагаете, что стоит вам только поманить актрису, и она ваша, не так ли? – холодно спросила Лили, когда Хокхерст занял место за столиком напротив нее.
– Теперь мне не приходится тратить силы даже на это, – цинично усмехнулся он.
– Вы тщеславный, высокомерный, невыносимый человек!.. Вы считаете себя совершенно неотразимым!
– Вовсе нет! Я не настолько глуп. Я прекрасно понимаю, что актрисы находят неотразимым не меня, а ту известность, которую приносит им выбор «короля гримерных».
Лили затруднилась бы сказать, что поразило ее больше: холодный цинизм или презрительный насмешливый тон, которым были произнесены эти слова.
У Деймона на щеке дернулась жилка.
– Вот почему, когда Эдвард представлял нас, я не сказал, что я – лорд Хокхерст. Мне хотелось узнать, смогу ли я хоть раз в жизни понравиться женщине сам, такой, как есть, не привлекая ее надеждой на известность, которую ей даст связь со мной.
