— Я еще ни разу не видели поместье отсюда, — сказала она. — Странно, что вы выбрали для кабинета именно эту комнату.
Макс подошел к ней сзади, но не стал смотреть в окно. Он любовался прядками волос, выбившимися из-под шляпки.
Да, Керсти пот и не изменилась.
— Я бы выбрала другое место, — сказала она.
— Тебе здесь не нравится?
— Нет-нет, конечно, нравится! Очень красиво. Но мне кажется, я бы здесь мечтала, а не работала.
Макс поднял руку, но не притронулся к девушке. Кончики его пальцев находились так близко от нее, что он чувствовал тепло ее тела. Он невольно сжал пальцы в кулак — ему хотелось заключить Керсти в объятия, хотелось прижать ее к себе.
Бальзам для души? Макс едва удержался от смела. Скорее всего она станет солью для миллиона открытых ран в его сердце, но эту боль он примет с радостью.
— Знаешь, Керсти, я часто тебя вижу, — проговорил он, когда снова обрел дар речи.
.Она оцепенела.
— Я имею в виду… когда ты бываешь неподалеку от замка.
Ее пальцы, вцепившиеся в подоконник, побелели.
— Да, сэр. Я тоже иногда вас вижу. Здесь трудно спрятаться от чьих-либо глаз.
— А я считаю, что спрятаться очень даже просто, было бы только желание. К примеру, мой дядя появляется на людях только тогда, когда сам того хочет.
— Ваш дядя Стоунхейвен — чудесный человек. И он сочиняет такую прекрасную музыку! У меня сердце разрывается, когда я ее слушаю.
— Да, конечно…
— Мои родители очень высокого мнения о нем. К тому же нет лучшего мужа и отца, чем маркиз.
— Это верно, — сказал Макс, едва заметно улыбнувшись.
Он и забыл, что Мерсеры боготворят Аррана. — Арран и Грейс…
— Они заботятся, обо всех, а если и считают себя лучше других, то успешно это скрывают. Это вам скажет любой.
— Я согласен…
— Говорят, чем больше человек уверен в себе, тем меньше он чурается бедняков. И такой человек не считает, что Господь любит его больше, чем других.
Макс уловил в словах девушки упрек. Он понял: она упрекает его за то, что ошибочно принимает за высокомерие. Ему хотелось сказать: «Я обидел тебя. И продолжаю обижать. Но я делаю больно и себе самому. А все потому, что боюсь за тебя, Керсти Мерсер. Да, я хотел угодить своему отцу, но главное в том, что я не хотел испортить тебе жизнь».
— Пожалуй, я лучше пойду. — Девушка отвернулась от окна и, увидев прямо перед собой широкую грудь Макса, сделала шаг в сторону. — Родители будут волноваться, — добавила она.
— Дети уже большие и не нуждаются в няньке, — заметил Макс. — Я имею в виду детей Стоунхейвенов. Леди Элизабет уже восемнадцать. Она старше, чем была ты, когда мы… — О Господи, ведь он заранее заготовил речь! — Она взрослая девушка, а Нилл всего на два года младше ее.
