– Ага, так вот откуда взялся тот пиджак! – воскликнул он. – Несколько дней здесь висел. Мы все голову ломали, чей он.
– А где он теперь? – Проныра оглядел комнатушку.
– У управляющего... Нет, у кастелянши. Кто-то отнес его ей.
Проныра поспешил к кастелянше. Вес этой добродушной на вид женщины, по всей вероятности, соответствовал ее положению в отеле.
– Чем могу быть полезна, мистер репортер? – спросила она. – Опять что-нибудь вынюхиваете?
– Ну что вы! Человек пришел забрать свой пиджак, а его сразу в чем-то подозревают!
– Какой пиджак?
– Красный в клетку...
– Так это ваш? – Толстуха встала из-за стола, открыла стенной шкаф и вытащила оттуда пиджак. – Этот, что ли?
– Он самый, – обрадовался Проныра. – Я, видать, слегка был под мухой. Знаете, журналисты – народ пьющий. – Он порылся в карманах пиджака. – А бумажник? – воскликнул он.
– Неужели стащили? – ахнула кастелянша. – Вот бесстыжие! То-то они так быстренько его сюда притащили. Много денег-то было?
– Да не в деньгах дело, – сказал Проныра. – Права там и корреспондентская карточка.
Необъятная грудь смотрительницы ходуном ходила от негодования.
– Кошмар! – негодовала она. – Куда катится эта страна? Люди зарятся на чужое...
Она была вне себя, и грудь ее вздымалась, как кузнечные мехи.
– Не стоит так убиваться, – успокоил ее Проныра. – Пиджак я нашел, а права и карточку получить нетрудно. В конце концов, сам виноват. А вам большое спасибо.
– Для отеля это позор.
Проныра возвратился к столику в буфете.
– Вижу, выручили пиджачок, – сказал официант, который водил его в раздевалку. – А пиво не допили.
Полупустая бутылка и почти полный бокал стояли там, где Проныра их оставил. В кармане шэйновского пиджака он нащупал пухлый конверт. Взглянув на пиво, Проныра достал пять шиллингов.
– Сдачи не надо, – сказал он официанту, протягивая деньги.
– А пиво?..
– Ладно, ладно. – Проныра помахал официанту рукой. – Не до пива сейчас. Есть дела поважнее.
