Июнь 1788 года.
Положение с продовольствием становится все более катастрофическим. Точный срок прибытия судов с провизией не известен никому. Люди впадают в уныние, спрашивая себя, удастся ли им выжить. Муки осталось совсем мало, а новые посевы пшеницы еще даже не взошли. Большинство привезенных нами овец пало от болезней. Для борьбы с цингой нас по очереди посылают собирать местные растения: дикий сельдерей, шпинат и петрушку. Мы даже нашли папоротник, у которого съедобные и для голодного человека весьма вкусные корни. Несмотря на близость моря, рыбы не так уж много, а наши охотники умудряются больше распугать дичи, чем подстрелить. Кстати, очень вкусным оказалось мясо кенгуру. Кроме него, я пробовал суп из белых какаду и ворон, а также жареных диких уток, фаршированных ломтиками соленого мяса, и опоссумов, мясо которых сперва нужно вымочить в воде, чтобы избавиться от сильного запаха каучуковых листьев, служащих им основной пищей. Бандикут – животное с острой мордочкой и глазками-бусинками, которое относится, вероятно, к семейству крыс, – в зажаренном виде тоже вполне съедобен и по вкусу напоминает молочного поросенка. Однако кормить нужно многих, и количество дичи все уменьшается, но нам не разрешают уходить на охоту в глубь страны, боясь попыток бегства.
Не следовало писать про еду: мой желудок тут же дал о себе знать. Вечером мы поужинали лишь несколькими кусочками протухшей солонины и горсткой зараженного долгоносиком риса.
Июль 1788 года.
Сегодня умер Генри Старк. Мне будет очень не хватать его. Перед смертью он отдал мне на память свой нож с острым широким лезвием и костяной ручкой.
Котти будет жить в семье Уилла и Сары Мур, знакомых с Генри еще по Англии. Они содержат небольшое заведение в районе Скал и надеются со временем превратить его в постоялый двор. Не имея собственных детей, они с радостью приютили Котти, который, без сомнения, будет им хорошим помощником.
Сегодня у меня окончательно созрело решение попытаться бежать из этого проклятого места. Я решил, что угроза смерти не так страшна, как те условия, в которых я сейчас живу.
Недели три назад один осужденный спрятал несколько драгоценных кусочков еды в тростниковой крыше, но кто-то украл его запасы. Никто не пожелал сознаться в подобной подлости, а Уилбурн жаждал найти козла отпущения. Без всяких доказательств он схватил меня как преступника и назначил наказание в виде ста ударов плетью. Мои заявления о невиновности вовсе не тронули его.
