— Тридцать лет прослужить в доме — это очень долгий срок. Вид у нее больной…
— У нее просто такая внешность.
— И несчастный.
— Она выглядит так уже очень давно.
Мисс Силвер кашлянула:
— Позвольте узнать, с каких пор?
— У них случилась беда. Перед войной.
— И какая же? Прошу вас, не сочтите меня бестактной.
— Это не имеет никакого отношения к тому, что здесь произошло потом. Робинсы лишились дочери. Красавица была, и умненькая.
— Она умерла?
Мисс Коламба нахмурилась.
— Нет. Она попала в беду и убежала. Они так и не смогли ее разыскать. И очень переживали.
— Кто был тот человек?
— Они так и не узнали.
Мисс Коламба решительно направилась на следующий этаж, отперла дверь комнаты, где когда-то была спальня Роджера, и указала на огромную кучу рухнувшей штукатурки.
Планировка дома была удивительно хаотичной. Помимо главной лестницы здесь было еще три других, крутых, узких, извилистых. Пройдя по одной из них, дамы вскоре попали в коридор с каменным полом. Дверь под лестницей вела из него обратно в холл.
Мисс Силвер оглядела массивную стену, в которую был вделан камин. Остальные три стены были обшиты деревянными панелями, только вокруг огромного очага простиралось голое серое пространство. По стене широко растянулись глубоко выдолбленные в камне буквы — то самое четверостишие, которое процитировал ей Роджер Пилигрим:
Коль пилигрим, оставив свой приют, начнет бесплодные скитанья,
Покой не в силах обрести, в дороге встретит лишь страданья.
Останься дома, пилигрим, не покидай родную твердь!
Лишь горе ты найдешь в пути, а вслед за ним — лишь смерть!
Мисс Коламба угрюмо проговорила:
— Абсолютная чушь. А ведь некоторые в это верят.
Резко развернувшись, она направилась к выходу и распахнула ближайшую дверь справа. Там оказалась столовая — то самое очень мрачное помещение, в котором проходили семейные трапезы. Дверь была замаскирована массивной ширмой, а мебель — в тяжеловесном викторианском стиле. Из двух окон открывалась обширная панорама обсаженной кустарником аллеи и высокой стены, отгораживающей дом от улицы. В дальнем конце столовой располагались еще два окна, почти целиком скрытые ползучими растениями, сквозь которые все же можно было разглядеть громадные старые кипарисы. Комната эта производила гнетущее впечатление и, в сущности, не представляла никакой исторической ценности. В промежутках между громоздкими шкафами и креслами виднелись обои, когда-то красные, но теперь почти неотличимые цветом от мебели. На этом тусклом фоне выделялись две обширные коллекции развешенного на стене старинного оружия — самые разнообразные пистолеты, рапиры и кинжалы.
