Алисия все сильнее прижималась к его губам, к его телу. Его поцелуй становился все мягче и нежнее, он бережно гладил ее шею, пальцами ласкал ее шелковистую кожу, а Алисия вздрагивала и трепетала от каждого его прикосновения. Он так нежно касался ее, словно играл на скрипке. Она замерла, тая в его объятиях, и Кристос осторожно отпустил ее.
Он глубоко вздохнул – его дыхание было неровным, сердце судорожно билось в груди. Боже, он хотел ее, хотел ее сейчас. Хотел заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не признает себя побежденной, пока не поймет, что не хочет ничего, кроме его любви, никакой другой жизни, кроме жизни с ним.
Ему так хотелось еще раз поцеловать ее, поцеловать нежно и незабываемо, но у него совсем не было времени.
Его брови сошлись на переносице, и он прижал кончик пальца к своим трепещущим губам:
– И никогда больше не угрожай мне, моя непокорная жена.
Алисия почувствовала суровость в его голосе и поняла, что зашла слишком далеко. Где же ее женская гордость? Таять от счастья, получив толику секса, и не ждать большего! Она безнадежна!
Чувствуя дикую досаду, Алисия набросилась на него:
– Я дала тебе то, что ты хотел. Ты хотел, чтобы я прилежно исполняла свои обязанности жены, – я исполнила. Я послушалась. Теперь дай мне то, чего прошу я.
Христос уставился на нее, словно оглушенный. Его лицо выражало боль, как от предательства. Потом его темные глаза сузились, превратившись в щелки. Но она успела увидеть достаточно, чтобы понять его состояние: она ранила его.
Но вместо радости она почувствовала сожале – ние и стыд. Она не успела извиниться – он уже уходил, все больше увеличивая расстояние между ними.
Он вошел в ванную комнату, включил свет и открыл кран. Она последовала за ним, не желая оставлять все как есть.
Холод пробежал по ее ногам, когда голые ступни коснулись кафельного пола.
– Кристос…
Из двери ванной шел пар, застилая все вокруг. Кристос обернулся на ее зов. Он был обнажен, но абсолютно не стеснялся этого.
– У нас в Америке есть одно выражение. «Низкий удар». Это значит, что ты бьешь ниже пояса. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Она с трудом сглотнула, поражаясь, как быстро все, что произошло у них в постели, обернулось в то, что происходит между ними сейчас.
– Да, но…
– Удары ниже пояса недопустимы. Во всяком случае, не в нашем браке. Никогда.
– Мне очень жаль. Но ты…
– Ты как ребенок. Такая непокорная. И абсолютно несгибаемая.
– Так вот как ты расцениваешь мои извинения?
