Она встала вдруг из-за стола и схватилась руками за голову.
«Я просто теряю рассудок! Что я думаю? Ведь это хуже попрошайничества, это попрошайничество с угрозами. Он человек благородный, привязан ко мне, что он подумает?»
Краснея, прошлась она по кабинету, но затем, пожав плечами, прошептала:
— Какое мне дело, что он подумает? Я права, а он настолько деликатен, что не откажет мне. Слишком много он говорил о своей готовности пойти ради меня на жертвы, — прибавила она с улыбкой.
В это мгновение в дверь постучали, и в кабинет, не ожидая приглашения, вошла панна Говард.
«Опять какая-нибудь драма!» — глядя на учительницу, подумала пани Ляттер.
— Я пришла по важному и… щекотливому делу, — сказала панна Говард.
— Я вижу. Слушаю вас.
— Позвольте мне прежде всего задать вам один вопрос: правда ли, что вы не хотите оставить в пансионе Маню Левинскую?
Пани Ляттер насупила брови, но по лицу ее было видно, что она не сердится.
— Умоляю вас, — говорила панна Клара, — не губите девочку! Переписка с паном Котовским была, как вы знаете, совершенно невинной и ограничивается двумя письмами, вернее… статьями. Одна о «Небожественной комедии», другая об «Иридионе». Быть может, в этих статьях содержатся некоторые намеки, но вспомните, как они написаны? Если вы исключите Маню, бедный юноша покончит с собой. А ведь он такой способный, такой учтивый… Он ждет у меня вашего приговора.
— Ах вот как, пан Котовский наверху? В третьем часу он должен увидеться у меня с опекуном Мани, — сказала пани Ляттер.
— Он ждет этого свидания у меня в комнате и в три часа будет у вас.
— Да, да, посмотрим, — ответила пани Ляттер. — Я еще колеблюсь, но если вы знаете этого юношу и ручаетесь, что больше это не повторится…
Выражение лица пани Ляттер показалось панне Кларе каким-то необычным, и все же она протянула начальнице руку и решительно сказала:
— За то, что вы оставляете в пансионе Левинскую, вы найдете во мне самого верного друга.
— Это вознаградит меня за все, — ответила пани Ляттер.
— Сейчас я дам доказательство своей верной дружбы, даже два. Прежде всего Малиновская после каникул хочет открыть собственный пансион, я же постараюсь убедить ее принять иное решение.
Пани Ляттер побледнела и безотчетно сжала руку панны Говард.
— Во-вторых… во-вторых, я скажу вам то, чего не сказала бы ни в каком другом случае. Когда я шла сейчас к вам, я хотела поставить вопрос так: я или Иоанна. Но сейчас я поставлю его иначе…
Она подошла к пани Ляттер и, глядя ей в глаза, медленно произнесла:
