Ужин был хорош, но все собравшиеся за столом выглядели задумчивыми и немного грустными, как это всегда бывает перед дальней дорогой. Кэтрин тоже была задумчива и грустна, может быть, даже больше обычного, но это легко можно было понять – ведь ее надежды оказаться на борту оказались напрасными, не так ли?
– Я надеюсь, что ты не сердишься на меня, Кэт, – сказал Шон и погладил дочь по плечу. – Пойми, я на самом деле не имею права взять тебя в плавание. В море нас могут подстерегать любые неожиданности, и я не могу допустить, чтобы ты оказалась в опасности.
– Я все это понимаю, па. Надеюсь, что когда-нибудь и ты сможешь меня понять. А сейчас я пойду к себе. Не хочу завтра утром плакать на пристани, когда вы будете отчаливать. Давай лучше попрощаемся прямо сейчас.
Кэтрин поцеловала родителей и братьев. И дядюшку Пэдди тоже не забыла, чмокнув его в багровую небритую щеку. Потом она выбежала из столовой – правда, не настолько быстро, чтобы никто не успел заметить блеснувшие на ее глазах слезы.
Вскоре разошлись по спальням и Эрин с сыновьями, и на какое-то время Шон и Пэдрик остались вдвоем.
– Насколько я знаю Кэт, она никогда не отказывается от того, что задумала, – сказал Пэдрик своему старинному другу. – Сказать по правде, мне кажется, что ты напрасно решил не брать ее с собой.
Ястреб только грустно покачал головой.
– Кэтрин на борт своего судна я пущу только тогда, когда стану слишком стар и слаб, чтобы ее остановить. Женщине нечего делать среди пиратов, и ты сам это знаешь.
– Сказать проще, чем сделать, дружище, – хмыкнул Пэдрик в свои усы. – У меня есть предчувствие, что Кэт выйдет в море гораздо раньше, чем ты думаешь.
Когда все в доме стихло, Кэтрин начала одеваться в дорогу. Она надела черные бриджи и черную рубашку с длинными рукавами, которые позаимствовала из гардероба Колина. Взглянула на свое отражение в зеркале и обомлела от неожиданности.
Только теперь Кэтрин поняла, как же она выросла. Давно ли эти бриджи и рубашка висели на ней, словно на вешалке? А сейчас бриджи ладно и плотно обхватили ее раздавшиеся бедра, и рубашка туго натянулась на высокой, упругой, округлившейся груди.
Не сводя глаз со своего отражения, Кэтрин расчесала гребнем пышные светлые волосы. Они свободно падали ей на плечи. Она разделила волосы на три пучка и туго переплела тонким кожаным ремешком. Надела носки и высокие, до колен, ботинки. Затянула потуже пояс и приладила на боку шпагу. Затем засунула в правое голенище украшенный драгоценными камнями кинжал – подарок Рори на прошлое Рождество.
