Удовлетворенный крохами уступок в китоловной конвенции, Кнехт вскоре покинул Лондон, бродил по Европе в поисках оптовых покупателей китового жира и жениха для засидевшейся дочери. Он не имел ни малейшего представления о том, что в событиях, которые через несколько недель ввергли мир в новую войну, он, Мартин Иогансен, по прозвищу Кнехт, принимал непосредственное участие.
В тот же день, когда открылось китоловное совещание, Гельмут Вольтат после полудня отправился к министру заморской торговли мистеру Хадсону.
Жара начинала спадать, но в городе было необычайно душно. Раскаленный асфальт, стены домов не успели остыть, и от них, как из калориферов, тянуло зноем. Из предосторожности, чтобы не вызывать кривотолков, Вольтат отказался от посольского «хорьха» и предпочел взять такси где-нибудь в городе.
С видом человека, которому некуда торопиться, он вышел из гостиницы, пересек улицу и теневой стороной, затерявшись среди пешеходов, направился к Темзе. У него было время поразмыслить о предстоящей беседе.
Экономический советник Геринга сам искал встречи с влиятельными англичанами. Для того и прилетел он с континента в британскую столицу под видом участника китоловного совещания. Правда, Вольтат рассчитывал на более солидную встречу, но для начала нелишне поговорить и с Хадсоном. Тем более что именно Хадсон ездил недавно в Москву, вел там какие-то переговоры, имея поручение британского премьера. В Берлине, поездка Хадсона вызывала беспокойство, заставляла насторожиться – как бы англичане не выкинули какой-нибудь фортель.
Вообще за последнее время в англо-германских отношениях, суливших после Мюнхена такие широкие перспективы, внезапно наступило взаимное охлаждение. Между партнерами пробежала черная кошка. Вольтат уверен, что произошло это после мартовских событий в Чехословакии, когда фюрер плюнул на свои мюнхенские обещания, на гарантии и занял Прагу. Он заставил президента Гаху подписать акт о ликвидации самостоятельного Чехословацкого государства. Министериаль-директор отлично помнил, как это произошло. Фюрер большой мастер идти ва-банк!
Старикан Эмиль Гаха и вправду возомнил себя чехословацким президентом – заупрямился ехать в Берлин по вызову фюрера. У старика оказалась короткая память. Он забыл, что президентское кресло получил по настоянию Гитлера, вскоре после того как в Мюнхене Судетскую область присоединили к Германии. Фюрер уже тогда знал, что делает, – Мюнхен был только началом.
