Ховелер покачал головой и вернулся на свое рабочее место. Но помехи, пришедшие из внешнего мира, мешали ему сосредоточиться, и вскоре доктор отказался от попыток всерьез взяться за работу до тех пор, пока гости не покинут лабораторию.
Он откинулся на спинку стула и с рассеянной улыбкой уставился в сторону той комнаты, куда удалилась леди Женевьева. Ховелер с радостью заверил бы ее, что при современных технологиях вмешательства в ранние стадии беременности и при том, что проводить вмешательство будут лучшие специалисты на лучшем оборудовании, эта операция грозит не более чем кратковременным неудобством. Но леди Женевьева наверняка и сама об этом знала.
Операция была проведена всего за несколько минут — видимо, без осложнений, и Женевьева Сардоу, молодая жена премьера (несомненно, горячо любимая), появилась на пороге. Она улыбалась и, если не считать все того же выражения усталости, выглядела вполне нормально.
Доктор Задор задержалась в комнате, где проводилась операция. Как понял Ховелер, она продолжала общаться с машинами, дабы убедиться, что в последний момент не произошло какой-нибудь накладки.
Между тем улыбающаяся знатная гостья в своем белоснежном наряде выглядела так, словно ей и не приходилось только что раздеваться. Судя по поведению леди Женевьевы, ничего неприятного за последние несколько минут с ней не произошло. Она снова принялась вежливо обсуждать с кем-то из сотрудников лаборатории и журналистами причины, приведшие ее сюда. Большинство ее высказываний, особенно ответы на вопросы, были лишь повторением ранее сказанного.
Похоже, теперь специалистка по связям с общественностью решила взять часть беседы на себя, так, чтобы Женевьеве оставалось лишь поддакивать в нужных местах. Это у супруги премьера получалось вполне убедительно.
Но все же вид у леди Женевьевы по-прежнему оставался потерянным — по крайней мере, по мнению некоторых наблюдателей.
Ховелер продолжал потихоньку наблюдать за гостьей. Поскольку он был биоинженером, ход его мыслей постепенно изменился. Возможно, это выражение лица следовало назвать не потерянным, а как-то иначе. Леди Женевьева явно чувствовала себя неуютно, но это не было беспомощностью. Она выглядела очень привлекательно — вот уж чего не отнимешь. Ее грациозность и женственность бросались в глаза с первого же взгляда. Во внешности этой миниатюрной юной женщины чудилось что-то эльфийское. Если судить по чертам лица и цвету кожи, в жилах леди Женевьевы смешалась кровь чуть ли не всех рас старушки-Земли, но преобладала явно индонезийская.
