Старая тюрьма в Йеллоустоне, дощатая, с коваными решетками, вконец обветшала. Чуть ли не каждый день из нее кто-нибудь бежал; потом вместо нее построили Каунти-Центр, где стали собираться на свои заседания местные женские клубы, там же разместили историко-этнографический музей, куда перенесли тщательно очищенные от пыли груды разного хлама и где чучела антилоп и окаменевшие стволы деревьев расположились по соседству с тотемом и индейскими курительными трубками; пять лет спустя после открытия центра на его верхнем этаже уже едва хватало места для зала суда, канцелярии шерифа и новых тюремных камер – вполне надежных и отвечающих федеральным нормам. Эта громада из розового бетона тяжело нависает над улицей.
Адриан Рэндал любит иногда выбраться за город на три – четыре часа.
Вторая половина дня проходит спокойно. Побег из тюрьмы двух преступников, которым явно кто-то помог удрать, – единственная местная новость. Неожиданное продолжение она получит только в том случае, если охота на этих людей, лениво направляемая помощниками шерифа, даст какие-нибудь результаты. Но Адриан не слишком верит в это. Вряд ли сегодня произойдет что-то, достойное упоминания в рубрике "В последний час". Завтрашний номер газеты уже сверстан и готов к печати.
– Поеду немного проветриться, любимая. К обеду вернусь.
На круглом лице жены улыбаются все морщинки; Рэндалы живут вместе так долго, что можно уже ничего не объяснять.
Она знает, что Адриан поедет по ухабистой дороге, которую кое-как проложили в горах над Рок-Ривером. Там, наверху, он присядет на камень, закурит трубку и будет долго смотреть на свой город.
Пятнадцать лет назад, еще до открытия шахты, лавочники по грамму продавали питьевую соду, полученную из гидрокарбоната натрия. Городок тогда умещался в своих изначальных границах – между длинной сортировочной станцией, где по-прежнему стояла цистерна для заправки паровозов, и дорогой – будущей автострадой. Станцию и дорогу соединяли короткие и крутые улицы, в четверти мили одна от другой. Сверху Рок-Ривер напоминал куриный насест.
А потом городок начал стремительно расти и перемахнул через реку, в честь которой его назвали, желтую и грязную летом и замерзшую все остальное время. Адриан смотрит на выветренные склоны по ту сторону каньона, рядом с выступами, на которые прежде взбирались только овцы, искавшие траву погуще, а теперь там стоят времянки, сборные домики, что служат лет по десять, а по сторонам будущих улиц, проложенных концентрическими полукругами, выстроились цепочки автофургонов. Удобств – никаких. Здесь же примостилось здание, в котором временно открыли школу, и торговый центр, сооруженный на скорую руку, но слишком претенциозный для этого пустыря.
