— Ты выглядишь как на приеме у дантиста, — пробормотал он.
— Что?
— Ничего. Просто никуда не уходи. Я принесу тебе чаю.
Пол влетел в кухню и принялся с яростью мешать рагу. Как она смеет вести себя так, словно они едва знакомы?
А мне бы хотелось чего-то другого? — спросил себя Пол. Чего-то большего? Нет, но… Вот и хорошо. Джулия всего лишь гостья. Он наполнил для нее бокал и, достав бутылку пива из холодильника, открыл крышку и сделал глоток. Очень большой. Затем снова помешал рагу. А не приготовил ли он так много, подспудно надеясь, что Джулия разделит с ним трапезу? Отвечать на этот вопрос ему не хотелось. Он глотнул еще пива, жалея, что не налил себе чего-нибудь покрепче.
— С лимоном, без сахара? — крикнул он Джулии.
Ответа не последовало. Да он ему был и не нужен. Пол отлично знал ее вкусы. Просто пытался поддерживать вежливый разговор. То, к чему оба стремились. Он взял ее бокал и отнес в гостиную.
Джулия спала. Она по-прежнему сидела на диване, но уже не была похожа на пациентку дантиста. Обхватив руками живот, она откинула голову на спинку дивана. На щеках все еще горел румянец, глаза были закрыты. Слишком жирно для дантиста! — решил Пол, не в силах удержаться от улыбки, Он подошел ближе. Спящая Джулия была похожа на ребенка. Ей можно было дать лет тринадцать, а не тридцать. Или сколько ей там? Она казалась юной, хрупкой и беззащитной. Во всяком случае, недостаточно взрослой, чтобы стать матерью близнецов. Близнецов!
— Господи! — невольно произнес он вслух. Джулия вздрогнула, приоткрыла глаза и быстро заморгала.
— О! — Она села прямо, опять сложила руки, стараясь сделать вид, что и не думала спать. — П-прости… Это все жара. И еще я немного устала, и…
— Вот чай. — Пол подал ей бокал и, обойдя кофейный столик, устроился в кресле напротив. — Зачем ты выходила сегодня? Снимала?
— Да. — Она сделала глоток чаю и снова выпрямилась, однако уже не казалась такой скованной, как вначале. — У Тони Колтропа.
— Ух ты! — Он понимал, насколько велика была оказанная ей честь. Прошлым летом они с Джулией ходили на его концерт. А потом, вспомнил Пол, бродили по улицам, в их душах все еще звучала музыка, небо было усеяно звездами, и… Он заставил себя вернуться в настоящее. — Тони играл для тебя?
Джулия улыбнулась.
— Да. Это было чудесно. Он так похож на свою музыку, — сказала она. — В нем та же энергия, тот же энтузиазм. Ему многое пришлось пережить. Ты ведь знаешь: он потерял сына в авиакатастрофе и жену… Помнишь ту историю с наркотиками?.. Сердце его разбито. Но он такой… даже не знаю, как сказать… умиротворенный, что ли? В нем нет ни горечи, ни цинизма. Он говорит обо всем этом — и ты слышишь его боль. Но в то же время… и надежду.
