— Как вам сказать… — замялся Иван.
— Значит, не тянет. — Молодой человек весело посмотрел на Ивана. — «Знать, в далекий тот век жизнь не в радость была, коль бежал человек из родного села». Так раньше певали? Все нормально, все естественно…
— Куда это железо-то?
— Холодильник будем делать. Выроем глубокую землянку, изнутри обошьем деревом и железом… Сам додумался: медикаменты хранить. Едва выбил железо — дошли до личных оскорблений с директором совхоза. Он говорит: буду жаловаться, а я: не буду ваш плеврит лечить. У него, видите ли, плеврит, так вот пусть дальше шагает с ним. Придет на прием, я ему велю клизму поставить… — Доктор весело поглядывал на Ивана.
— Но он же дал. Железо-то. — Иван тоже настроился на веселый лад. Как-то удивительно легко было с доктором.
— Да, но обозвал молокососом.
— А вы его как?
— Я? Я почему-то назвал его веником. Хотя почему веник? Сам не знаю.
Иван засмеялся.
В приемной райкома партии было человека три. Сидели на новеньких стульях с высокими спинками, ждали приема. Курили.
Мягко хлопала дверь кабинета… Выходили то мрачные, то довольные.
Сеня присел рядом с каким-то незнакомым мужчиной, усталого вида. Мужчина держал на коленях большой желтый портфель.
— Вы крайний? — спросил его Сеня.
— Э… кажется, да, — как-то угодливо ответил мужчина.
Сеня тотчас обнаглел.
— Я вперед пойду.
— Почему?
— У меня машина стоит. Так бы я ничего.
— Пожалуйста.
К Сене подсел цыгановатый парень с курчавыми волосами, хлопнул его по колену.
— Здорово, Сеня!
Сеня поморщился, потер колено.
— Что за дурацкая привычка, слушай, руки распускать!
Курчавый хохотнул, встал, поправил ремень гимнастерки. Посмотрел на дверь кабинета.
— Судьба решается, Сеня.
— Все насчет тех тракторов?
— Все насчет тех… Я сейчас скажу там несколько слов. — Курчавый заметно волновался. — Не было такого указания, чтобы закупку ограничивать.
— А куда их вам? Солить, что ли?
— Тактика нужна, Сеня, — поучительно сказал курчавый. — Тактика.
Из кабинета вышли.
Курчавый еще раз поправил гимнастерку, вошел в кабинет…
И тотчас вышел обратно. Достал из кармана блокнот, вырвал чистый лист, пошел в угол, к урне. Сеня с недоумением смотрел на него. Когда он чего-нибудь не понимал, он чуть приоткрывал рот. Курчавый склонился и стал вытирать грязные сапоги.
Сеня хихикнул.
— Ну что?.. Сказал несколько слов? Или не успел?
— Ковров понастелили, — проворчал курчавый. Брезгливо бросил черный комочек в урну.
Усталый гражданин пошевелился на стуле.
