Между банок топчан с матрасом на одного человека, столик и свеча.
— Добрый вечер, — здороваюсь.
— Да какой он добрый… Что наделали, сволочи. Весь город вдребезги.
Хозяин — пожилой мужчина лет шестидесяти. Интеллигентный. По-русски говорит свободно и грамотно, в отличие от молодежи. И без мата.
Предлагают остаться, но решаю все же идти искать миротворцев. Даю Жорику денег — возьми, бензин же тебе понадобится, заправишься. Он не берет. Но видно, что растроган, по-моему, сейчас даже расплачется. Оставляю деньги на скамейке и ухожу, обещая, что если не найду никого, вернусь.
У танков взвод ополченцев. Танков не два — три. Один подбил лично секретарь Совбеза Южной Осетии Анатолий Баранкевич. От него не осталось ничего, кроме гусеницы, куска днища с двумя катками и воронки. Отброшенная взрывом башня пробила козырек дома метрах в двадцати. Остальное разлетелось мелкими кусками по окружности в четверть километра. Два других сдетонировали уже от этого, первого взрыва.
— Эй, Аркан, вот грузинский танкист! — показывают ногой. — Их тут собаки жрут. Будешь снимать?
Никогда не любил охотников за трупами. Не надо изгаляться над смертью. Я не пережил всего этого. Имею ли право? Но в итоге решаю все же снимать. В конце концов, я приехал именно за этим. Морализировать можно и в Москве. Делаю несколько кадров. В свете вспышки еще можно различить человеческую грудину без ничего. Обугленная кожа обтягивает ребра.
Дальше в город идти не советуют — взять-то его взяли, но окончательной зачистки еще не было. Над головами опять шелестят снаряды. Аланы предлагают остаться с ними в подвале. Пожалуй, самое оптимальное решение. Но все же надо проверить ворота с эмблемой миротворцев в ста метрах отсюда.
…На крыльце с десяток офицеров. Сразу натыкаюсь на Владимира Иванова, пресс-секретаря миротворческих сил. Уставший донельзя человек. Записывает меня в свою тетрадку.
— Откуда?
— Из «Новой газеты».
— О, знаем такую. Опять армию говном поливать будете? Что хоть напишешь?
— Понятия не имею. Что увижу, то и напишу.
— Ну что ж… Не выгонять же тебя. Пошли.
Отводят в столовую. Дают тарелку гречневой каши с мясом и яйцо. Чая нет. И воды нет. Надо было, конечно, купить во Владике ящик минералки. Кто ж знал…
Подсаживаюсь за столик к майору, такому же измотанному вдребезги. Он рассказывает, как их обстреливали два дня.
— Много погибших?
— Много.
— Сколько?
Майор жмется:
— Батальона больше нет…
— Ну, сколько? Десятки? Сотни?
