— Несознательно говоришь, — Ксения Гавриловна останавливается напротив него. — Ведь когда в овощной магазин в своей Москве придешь, а картошечки нету, небось сердиться станешь. Вам бы все на готовенькое, а как нюхнете, каким трудом все это достается, так нос воротите!
— Да сколько бы мы не работали, все равно все сгноите, — парень уже откровенно сердится. — Это что, шуточки что-ли? Вот Гришки уже нет, не вернуть его.
— Ты, — мужичок в грязных лаковых туфлях со злостью подбегает к парню. — Сосунок поганый, твое место в борозде!
— Да пошел ты, — парень разворачивается и уходит из строя.
— Товарищи студенты, — бабенка с золотой звездой героя растеряна, — это демагогия. Вот какие настроения сейчас пошли у нашей советской молодежи!
— Ребята, как же вам не стыдно? — Торжествующая Люба вырывается вперед. — Колхозники гнут свои спины, пытаясь вас, городских накормить, а мы что, будем носом воротить?
— Вот, молодец, девочка, — Ксения Гавриловна с обожанием смотрит на комсомольскую активистку.
— Смотаюсь я отсюда, — Леня сжимает кулаки, ненавижу их всех!
Смута подавлена, Гришу уже отвезли в деревенский морг, и мы снова идем на поле под косым дождиком. Мокрая трава волнами переливается на лугу под набежавшими порывами ветра, старая колокольня с ликом Христа возвышается над заброшенной деревней.
Мы снова ползем по грязному полю, матерясь и наполняя мешки склизкой, загнивающей картошкой. Плоды наших рук теперь забирает на тракторе баба, подвязанная выцветшим платком. Во рту у нее папироска, она расплылась как студень, грубо ругаясь басистым голосом.
Несмотря на то, что по слухам, нам для успокоения инстинктов подмешивают бром в чай, силы природы неумолимо берут свое. Вначале Сашка находит на поле странный картофельный клубень, длинный, с приросшими к нему у основания двумя округлыми картофелинами. Несолько движений ножичком, и скульптурная композиция возвышается на подоконнике нашей палаты, вызывая хихиканье проходящих мимо окна девочек. Этот примитивный символ действует на них как первобытная шаманская приманка. Вскоре Сашка с другим парнем, тоже прошедшим армейскую школу, уговаривает завхоза, и тот выдает им ключ от кладовки. Каждую ночь они уходят туда, прихватив двух девиц из соседнего домика, и возвращаются часов в пять утра, постанывая от изнеможения и обсуждая достоинства и недостатки своих подруг.
Странная прострация охватывает меня, мне кажется, что от земли исходят какие-то таинственные излучения, что она полна голосами и чувствами, и я ухожу в эту странную вселенную, в отключке меся грязь по дороге на поле.
