– Ничего не произошло?
Драммонд покачал головой.
– Все спокойно, – ответил он и начал пробираться по грязи обратно к лагерю.
Он забрался в кузов и лег, натянув одеяло на плечи. Он промерз до костей и все-таки не чувствовал себя несчастным. Вовсе нет.
* * *
Драммонд медленно просыпался, зевая и поворачиваясь на бок. Джанет, согнувшись над спиртовкой, ждала, когда закипит вода в котелке. Ее лицо было наполовину в тени.
– Который час? – тихо спросил он.
Она посмотрела на часы.
– Начало четвертого. Я так и не смогла заснуть.
Она заварила чай и налила его в две кружки. Драммонд и Джанет молча сидели рядом, освещаемые отблесками пламени. Немного спустя он осторожно спросил ее:
– Простите, Джанет. Вам страшно?
– Наверное, да, страшно, – просто ответила она. – Даже после Вьетнама. Вы считаете, что нам удастся выбраться?
Он хотел было ответить что-нибудь ободряющее, но, взглянув на ее спокойное, печальное лицо, понял, что не сможет этого сделать.
– Я не совсем уверен. Как говорит Шер Дил, если китайцы смогут быстро продвинуться по тому берегу, то они нас опередят. Они постараются найти лодки в Хуме или какой-нибудь другой деревне на берегу реки. Тогда они переправят солдат и без труда перережут дорогу.
– А этот мост, о котором говорил Шер Дил? Как вы считаете, может там что-нибудь случиться?
– Всегда может что-нибудь случиться. Какой смысл думать об этом заранее? – Он улыбнулся. – А что вы будете делать, когда все кончится?
– Наверное, поеду в Чикаго с Керимом. А потом судя по обстоятельствам. У меня как-никак три месяца отпуска.
– А потом?
– Пока сама не знаю. Поеду туда, куда пошлет меня Общество.
– И вам не надоела такая цыганская жизнь?
– Это вопрос или предложение?
Он покачал головой:
– Предложение, говорите... Я мог бы предложить вам безбедную жизнь, Джанет. Но дело даже не в этом. Мне сорок лет, я бывший летчик, куда только не летал, навидался всякого. Я хочу наконец где-то преклонить голову. Не очень-то складное предложение?
– Я знаю только одно, – спокойно ответила она, – если мы сейчас расстанемся, то всю жизнь не сможем себе этого простить.
Он сидел, глядя на огонь и держа ее за руку. Потом вздохнул, поднялся на ноги и сказал:
– Пойду пройдусь. Мне надо побыть одному.
Джанет осталась сидеть где и прежде, в темноте. Немного спустя через задний борт машины перелез Хамид. Он налил себе чаю и расположился с другой стороны спиртовки.
– Я должен был разбудить Джека. Он сменяет меня в четыре.
