— О вы, светлые почитаемые предки! Когда-то вы уехали из негостеприимной Африки, спасаясь от несправедливости и обид жестоких владык. Вы поселились здесь, на острове, и жили в труде и братской дружбе.
Вы оставили нам примеры мудрости и достойной жизни. Вот здесь перед вами стоят люди из той же страны, из которой вы когда-то бежали. Что нам с ними делать? Утопить ли их в море, отпустить ли их обратно или оставить на нашем Счастливом острове жить вместе с нами?
Старик замолк и стал прислушиваться, закрыв глаза. Две желтые птички[52] порхали и перекликались под самым потолком. Один из стоявших уанчи упал.
Раздался легкий треск, затем сухой шорох, точно зашумели гонимые ветром осенние листья. Старик оглянулся и подозвал меня.
— Иди, не бойся! — сказал Софэр.
Я пошел за уанчи. Он наклонился над лежащим, потом показал мне рукой, чтобы я поднял его.
— Только чистые сердцем дети могут трогать руками тела наших добрых предков.
Лежавший был очень тощий человек. Руки и ноги его казались костями, обтянутыми кожей. Я попробовал поднять его — он был легок, точно сделан из соломы. Я поставил его. Лицо его было высохшее, с впавшими щеками, глаза закрыты. Стоявшие рядом другие люди были все такие же, и к каждому была прикреплена тонкая острога с тремя зубцами.
Старик, обняв меня рукой, пошел обратно к жертвеннику. Здесь он повернулся к Софэру:
— Наши предки учили нас бояться людей, живущих там, за морем, откуда восходит солнце. Люди там хотят сделать всех своими рабами. Я спросил предков, как поступить с вами. Они не могут ничего сказать — все они мертвы, но их слова всегда горят в нашем сердце. Мое сердце говорит мне:
«Если вы, чужеземцы, не захотите нас обижать, то мы вам дадим землю и лодки, и вы станете нашими братьями».
Софэр ответил:
— Не знаю, что хотят сделать другие мои спутники, но я останусь на вашем острове.
Мы вышли из пещеры и отправились обратно к кораблю.
Ожидая благоприятного ветра, мы пробыли еще несколько дней на Счастливом острове. Таких островов несколько, они находятся недалеко друг от друга, и на каждом живут люди народа уанчи.
Я нашел глину и изготовил для Софэра много плиток: на них он описал наш путь от Карт-Хадашта до прибытия на остров. Я сделал из глины также круглую печку с решеткой и поддувалом, в которой обжег плитки с записками Софэра. Их он закопал в пещере, где стоят высушенные тела предков уанчи[53].
Я горячо просил Софэра поехать с нами обратно на мою родину, в Авали, и обещал, что он будет жить у нас как родной. Но Софэр отказался:
