Я вспомнил наказ кормчего, поднял топор и осторожно вышел из пещеры.
Все дремало. Бесшумно прошел я мимо спящих пиратов, затем ускорил шаги, быстро поднялся на перевал и стал спускаться вниз, к кораблю. Если бы не светил месяц, я никогда бы не смог спуститься. Тропинка шла по краю высокого обрыва; ступать приходилось по выбитым в скале, едва заметным ступеням. Босыми ногами я ощупывал каждую выемку в камнях и наконец благополучно спустился вниз.
Бен-Кадех и четверо узников были на корабле. Они объясняли прикованным гребцам, что все будут свободны, если помогут провести корабль через бурные рифы. Гребцы обнимали Бен-Кадеха и целовали его одежду. Здесь я увидел Софэра. Он сидел на носу корабля и смотрел вдаль.
— Что с тобой, Софэр-бобо?
— Я плачу над тем, что стар, бессилен и не могу помочь этим людям.
Или сейчас мы все снова получим свободу, или погибнем навсегда.
Бен-Кадех не терял ни минуты. Вместе с узниками он оттолкнул корабль, и все взялись за весла. Самый опытный узник стоял на площадке и давал знаки, куда направлять судно. Веслами и баграми все продвигали судно между камнями и боролись с волнами, которые катились навстречу и то поднимали корабль, то бросали его в пенящуюся бездну.
Я смотрел на удалявшийся от нас скалистый остров. На его вершине, около сломанного кедра, показался человек. Он глядел в нашу сторону. Кто провожал нас взглядом — Лала-Зор или один из пиратов, — узнать было нельзя. Видно было только, как ветер трепал его одежду.
Корабль наконец вышел из бурунов. На мачте поднялся парус, и мы понеслись в открытое море. Скалистый остров Лала-Зора скоро потерялся в тумане.
