– Хотели. Хотели и сожгли, будь уверен, потому что они тоже были люди обстоятельные, с характером, и любили доводить дело до конца.
Гай молчал. Ему почему-то сделалось очень грустно. Прямо-таки тоскливо.
– Сказка произвела на тебя впечатление?
Машину тряхнуло снова.
– Нет, – сказал Гай медленно. – Сказки справедливы. В сказке было бы – пациенты поклонились спасителю в ноги и назначили его князем… А то, что вы рассказали, скорее похоже на правду.
– Какая разница, – усмехнулся Крысолов. – Все это было так неимоверно давно…
– Все это повторяется много раз, и причем совершенно недавно, – в тон ему отозвался. – Со спасителями… поступают именно так. Впрочем, что я вам рассказываю, вы же лучше меня знаете…
– Слушай, ну ты мне нравишься, – сказал Крысолов совершенно серьезно. – Кстати, тот парень, про которого речь, был совершенно молодой. А выглядел еще моложе своих лет – но не ребенок, чтобы жалеть. И не старик, чтобы проникнуться уважением… И он был не местный. Пришлый; кто знает, если бы он вырос среди сельчан – может быть…
Гай осторожно на него покосился:
– А вы так говорите, будто видели его своими глазами.
– Да я ведь тоже в некотором роде… фольклорист. Так, останови-ка.
Гай вздрогнул – за разговорами они подъехали к развилке; солнце пробивалось сквозь редеющие облака, и мокрая трава вспыхивала сочными, цветными огнями.
– Вы потащите меня в Пустой Поселок, – Гай не спрашивал, а просто сообщал.
– Да.
– Не надо…
– Послушай, мы ведь обо всем договорились, да?.. Идем-ка, покажу тебе одну вещь.
Крысолов легко соскочил на землю, и Гай последовал за ним – через «не могу». Воздух и солнце – потрясающий коктейль, в другое время Гай вздохнул бы полной грудью и глупо улыбнулся, он и теперь поддался обаянию этого дня – на секунду, не больше…
– Сюда, – позвал Крысолов.
Он стоял в двух шагах от того, что Гай привык считать дорожным указателем. На самом деде это был двухметровый древесный пень с приколоченной к нему трухлявой доской.
– Читаем, – торжественно объявил флейтист. – Что тут написано?
Надпись масляной краской, гласившая «Объезд», была теперь ярко освещена полуденным солнцем. Корявая стрелка отправляла путника к завалу из камней и глины – там, на берегу, где носятся потревоженные стрижи…
– Здесь написано, – глухо сказал Гай, – что не следует соваться, куда не следует.
– Хорошо, – сказал Крысолов с видимым удовольствием. – Не следует, стало быть, куда не следует, и следовать никак не может… Кто поставил этот указатель?
