— Да.
— Ай-ай-ай, — говорит он, — и вот сейчас опять…
А я чувствую, что меня куда-то не туда занесло, но ведь всё верно, и я отвечаю:
— И вот сейчас опять.
— Да, — говорит он, — всё ясно. Динамо, и даже, наверное, второй степени.
А я сижу и не могу вспомнить, что это такое. Я точно помню, что это термин из книги Берна, какая-то игра, но какая — хоть убей. А он вдруг говорит:
— Знаешь что, ты уходи отсюда. Давай-давай, уходи. Ты же всё равно работать не будешь. Тут полно людей, которые хотят работать, а ты не хочешь — ну и уходи.
И тут у меня — полный ступор. Я чувствую, что сцена ужасная, что надо, наверное, встать и уйти, и он мне показывает рукой на дверь, а я физически не могу сдвинуться с места. У меня как будто задница к стулу приросла, я просто это физически ощутила. Он говорит: „Уходи“, а я глупо улыбаюсь и не могу сдвинуться с места.
Вот это было самое главное. Потом я, конечно, разревелась, потом мы еще говорили, но то, что я тогда пережила, — это по сей день со мной. Я никогда не перестану быть за это благодарной».
СТРЕМЛЕНИЕМ К БЕССМЕРТИЮ… (К—30, стр. 54)
И—15.
К ИЗВЕСТНОМУ СВОЕЙ СТРОГОСТЬЮ МАСТЕРУ Дзэн пришел, в числе прочих, молодой монах с юга страны. Вечером мастер вручил ему для медитации рукописный отрывок из «Алмазной сутры». Не взглянув на буквы, молодой монах разорвал свиток и бросил обрывки к ногам мастера.
— Будда — это не Путь, — сказал он.
— А что есть Путь? — спросил мастер.
— Пол под моими ногами.
— Что ждет тебя на этом Пути? — спросил учитель, перехватив поудобнее палку.
— Удар, — не моргнув глазом, ответил монах.
— Удар еще надо заслужить, — сказал мастер и, опираясь на палку, вышел.
ВТОРОЙ АКТ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ:
ВОЙНА. (К—6, стр. 39)
И—16.
УЧЕНИК ПРИШЕЛ к своему учителю со словами:
— Когда я медитирую, я чувствую себя совершенно отвратительно. Я постоянно отвлекаюсь. У меня жутко болят ноги. И еще я время от времени проваливаюсь в сон. Это ужасно!
— Это пройдет, — спокойно ответил учитель.
Через неделю ученик пришел опять.
— Моя медитация — чистое счастье! Я чувствую себя настолько живым, таким спокойным! Это прекрасно!
— Это пройдет, — спокойно ответил учитель.
МЕЗОЗОЙСКАЯ ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ. (И—27, стр. 105)
И—17.
Грустная история
о роли личности лошади в истории
Некий мудрец, посвятивший всю свою жизнь изучению сокровеннейших книг, достиг окончательного просветления. В это мгновение он вписал в свой трактат фразу «Ибо всё есть Дух, и нет ничего, кроме Духа» — и от избытка внутреннего света выбежал на улицу. А надо сказать, что за последние годы он на улицу почти не выходил, и в комнате у него было довольно темно, а дело происходило в полдень на юге. Так что как только он выбежал, яркое солнце ослепило его. Ничего не видя, он бросился по улице и, конечно, на кого-то налетел, и его обозвали как-то грязно и по-местному матерно. И он, не привыкший слышать ничего, кроме святых слов о Глубочайшем, оглох. И вот он бросился дальше, ничего не видя и не слыша, и через какое-то время попал под лошадь.
