И—13.
У ИНДИЙСКОЙ ЖЕНЩИНЫ УМЕР ЕДИНСТВЕННЫЙ СЫН. Она помешалась от горя: носила его на руках, считая больным, и просила всех вокруг его вылечить. Никакие уговоры и объяснения не помогали, она никому не верила. Наконец кто-то из односельчан посоветовал ей обратиться к некоему странствующему монаху Будде, который со своими последователями остановился тогда недалеко от их деревни. Она пошла туда, нашла Будду и бросилась перед ним на колени, умоляя вылечить ребенка. Будда посмотрел на мальчика, всё понял и сказал ей:
— Хорошо, я вылечу твоего ребенка, но ты должна помочь мне.
Она запричитала:
— Всё, что угодно!
И тогда Будда сказал:
— Для того чтобы приготовить микстуру, мне нужно, чтобы ты принесла горчичное зернышко, взятое из дома, где никто не умирал.
Она бросилась в деревню, вбежала в первый попавшийся дом и закричала:
— Будда согласился вылечить моего сына!
— Очень хорошо, — сказали хозяева.
— Он сделает снадобье, и для него мне нужно принести горчичное зернышко.
— Пожалуйста, — сказали ей. — Конечно, возьми сколько хочешь.
И когда ей принесли полную пригоршню горчицы, она вдруг вспомнила об условии и спросила:
— А у вас в доме кто-нибудь умирал?
— Да, конечно, — ответили хозяева, — в позапрошлом году дед, три года назад…
Но она уже не слушала, она помчалась в следующий дом. Потом в следующий… Когда она обежала всю деревню, она поняла. Она вернулась к Будде, взяла своего ребенка, похоронила его и присоединилась к последователям Гаутамы. По легенде, она стала основательницей первой группы буддистских монахинь.
СКАЗКА: ДЕВОЧКА И ЗМЕЙ. (К—47, стр. 64)
И—14.
«ГЛАВНОЕ, Я СОВЕРШЕННО НЕ ПОМНЮ, КАК ВСЁ ЭТО НАЧАЛОСЬ. Шла группа, я сидела как-то в стороне, смеялась, смотрела, встревала, но это как-то проходило почти незаметно… И тут вдруг я оказалась на стуле, уже не в первый, конечно, раз, и он меня спрашивает:
— На что жалуетесь?
А у меня такое игривое настроение, помню, что голова пустая, дай, думаю, подыграю; говорю:
— Да так, ничего особенного. Окружающие достали.
А тут же сидит парень, который полвечера в предыдущий день ко мне клеился, так достал, неимоверно, главное, всё норовил потрогать. И я говорю:
— Окружающие достали, — а сама про него думаю. Как-то так.
Он говорит:
— Так, значит, окружающие достали. Все?
— Да, в общем, все.
— И как они тебя достали?
— Как-как — руками! Всё время трогают.
— А тебе это не нравится…
— А мне это не нравится.
— То есть они тебе не нужны, ты их хочешь послать на фиг, а они всё время трогают…
