Шероховатая твердость камня жгла Магверу язык.
Собака снова заскулила, скулеж постепенно переходил в ворчание.
Побелевшие пальцы Магвера сильнее сжали колени.
Глаза у него были закрыты. Веки стиснуты до боли.
Он видел. Изображение было неполным, туманным, покрытым плесенью и пылью, бесцветным и плоским.
Он слышал. Мерный гул, размеренное дыхание человеческой толпы, приглушенное, пригашенное.
Он принюхивался. Этот новый мир открылся ему, как ландшафт, заполненный знаками и указаниями, которые человеческий разум не в состоянии охватить. Запахи клубились, указывали пути.
Магвер воспринимал ощущения собаки — страх и удивление, беспокойство и ярость. Он соприкасался с иным разумом, примитивным, но все же непонятным, вытолкнутым из своего обиталища, напуганным угасанием привычных ему органов чувств.
Магвер ощущал, как это существо борется, рвется, слабея с каждым мгновением.
Зато все полнее становился видимый мир — человеческий разум привыкал к нечеловеческому видению и звуку, учился понимать запах, извлекал из тайников памяти желания и инстинкты предвечных предков. Все полнее овладевал чуждым телом: конечностями, предназначенными не для того, чтобы держать оружие, искусственно созданное, и основным своим оружием — пастью, ощерившейся сверкающими клыками.
И только жар Черного Ореха под языком приносил чудовищную муку, от которой невозможно было избавиться. Черный Орех сначала коснулся крови, кожи, волос Магвера, ощутил его пот и слюну. Сейчас он причинял боль единственную тропинку, по которой человеческий разум мог вернуться в свое тело.
Родам уже стоял перед городовыми. Покачиваясь, начал копаться в карманах. Наконец извлек знак вызова.
Черная собака глядела на него, клоня голову к земле.
Родам, раскрыв кулак, показал городовому Рябинину. Солдат внимательно всмотрелся и крикнул что-то своему спутнику. Тот кивнул. Городовой слегка подтолкнул Родама и двинулся следом за ним.
Глаза собаки видели приближающихся мужчин. Их запах крепчал с каждым мгновением. Собака оскалилась.
* * *
Они сближаются.
Запах Родама знаком, хоть и не имеет названия. Лишь теперь Магвер чувствует его и знает, что чувствовал всегда. Но есть в этом запахе что-то такое, чего никогда не было. Смешиваются ароматы пива, пота, страха, усталости, но еще глубже, еще дальше притаилось что-то непонятное — запах, едва уловимый даже для чуткого собачьего носа.
Рядом — запах стражника. Жареная баранина, пиво, пот, пыль площади, спокойствие. Большинство людей пахнут здесь так же, хотя ни один не ощущается совершенно одинаково.
