Строем вошли во двор, поднялись по лестнице на третий этаж.
Соня нажала кнопку звонка. Дверь открыла мама. Она прислонилась к косяку и застыла неподвижно, пропуская мимо себя вереницу ребят. Я смутился, увидев ее бледное, окаменевшее лицо, ее испуганные глаза.
Впоследствии я выяснил причину маминого испуга. Миша, заслышав топот множества ног во дворе, высунулся в окно и закричал: «Мама, их человек шестьдесят!»
А самое главное, когда я разговаривал с мамой по телефону из Золотого Бора, она категорически потребовала: «Никаких грибов, никакого варенья, не больше семи ребят! Если привезешь больше, Мише негде будет заниматься, он не поступит в вуз».
А я этого ничего тогда не расслышал.
– Вот мы и приехали, – неестественно развязно сказал я и поцеловал маму в щеку.
– Тройка по сочинению, – шепнула мама.
В первую секунду я даже не понял всего ужаса ее слов. Миша, веселый, растрепанный, здоровался со мной как ни в чем не бывало.
В эту минуту я не мог не только переживать Мишино несчастье, но даже думать о нем. Надо было немедленно проводить всех ребят из передней в комнаты и усадить. Правда, обе руководительницы так их вышколили, что они ходили на цыпочках и даже шептаться боялись.
Я представил маме Магдалину Харитоновну и Люсю. Мама вежливо улыбнулась, а когда увидела увесистые корзинки с грибами и фруктами и грандиозные банки с вареньем, улыбнулась по-настоящему и поцеловала Люсю.
– Послушайте! Ну мне, честное слово, неудобно! Ну нельзя же так много! – ахала мама.
Она тут же поставила на плиту сразу три чайника.
А Миша уже успел перезнакомиться с мальчиками. Вместе с ними он развязывал рюкзаки, бережно вынимал и распаковывал минералы и окаменелости и о чем-то оживленно беседовал.
Осмотр Мишиных минералогических коллекций решили отложить: завтра у него экзамен по химии и ему надо идти в кухню готовиться.
Я усадил всех ребят вокруг стола, на окнах, на диване, на кровати. Соня как хозяйка занимала девочек, показывала им все наши альбомы с фотографиями, книжки с картинками, своих кукол.
Мама, Миша и я уединились на кухне.
– Ну что? – спросил я.
– Что «что»? – с тоской ответила мама. – Сочинение написал очень хорошее, да не на ту тему и в слове «гуманизм» поставил два «м».
Миша с книгой в руках потянулся, зевнул.
– Ну, не поступлю в этом году, пойду работать, через два года выдержу, – равнодушно бросил он.
– Миша, ну как ты не знаешь: гуммигут – краска, гуммиарабик – клей – два «м», а гуманизм – одно. Неужели из-за какой-то одной буквы рухнет вся твоя будущность? Сам виноват, – накинулся я на него, – учиться надо, а не гонять с неподъемными рюкзаками по разным буеракам да оврагам! Какой же ты изыскатель? Изыскатели пятерки приносят.
