Я оглядел комнату и вздохнул – нет, здесь портрета не будет!
– Вот волк, – начал заведующий скучным голосом (видно, уж много лет он повторял заученные фразы), – в наших лесах до сих пор изредка попадаются эти хищники. Волки похищают телят и овец. Это чрезвычайно вредные животные… Товарищи, не трогайте, не трогайте экспонаты!..
Одни ребята смотрели на чучела с интересом и всё норовили их погладить, а другим не терпелось идти в следующие залы. Люся не хотела смотреть ни на животных, ни на птиц и все заглядывала в соседнюю комнату.
– Какая скучища! – повторяла она.
– Все это мне давно известно, – самоуверенно ворчал Витя Большой.
– Товарищи, без меня не ходите никуда, – строгим голосом предупреждал заведующий. – А теперь подойдите все, все. Встаньте вот тут; молодой человек, отойдите от света. Вот экспонат, которого нет даже в самых больших чучелохранилищах мира: ни в Московском зоологическом музее, ни в Британском королевском. – Голос его сделался до того торжественным, словно он говорил речь на школьном выпускном вечере; его указательный палец протянулся к стене, и мы увидели на этажерке стеклянный колпак, а под колпаком – песочно-желтое птичье крыло. – Это крыло жар-птицы, – еще более торжественно закончил он.
Мне показалось, будто из-под его очков мелькнули задорные искорки.
– Не может быть, сказки! – запальчиво бросил Витя Большой.
– Витя, со старшими так не говорят! – сделала ему замечание Магдалина Харитоновна.
– К сожалению, может быть, – продолжал заведующий все тем же невозмутимо-размеренным голосом. – В других городах оно отсутствует, а в Любце имеется. И существуют неопровержимые доказательства, что в любецких окрестностях и раньше водились эти редчайшие существа. Да, да, в сказке о Коньке-горбунке Ивану-дураку досталось перо жар-птицы, а мы достали крыло и теперь сможем оказаться единственными на всем земном шаре обладателями самого чучела.
Соня и Галя стояли впереди обнявшись. Они протиснулись вплотную к старику и, заикаясь и смущаясь, спросили его:
– Но мы читали… А почему оно не светится?
– А это уж действительно сказки. Жар-птица вот такая желтенькая, и все.
Нет, на самом деле: в глубоко запрятанных глазах этого ворчуна играли искорки. Он даже чуть-чуть улыбался.
– Простите, – обратилась Магдалина Харитоновна к нему, – мы ведем дневник похода, и полагается все наиболее интересное – увиденное, услышанное или найденное нами – заносить в этот дневник. Так как же мы запишем?
