Мадонна Фульвия положила руки ему на плечи, заглянула в глаза.
— Рафаэль, я хочу поручить тебе важное дело. Я не могу послать кого-то из слуг, потому что они понадобятся мне здесь. Сможешь ты отвезти это письмо в лагерь Чезаре Борджа у Читта делла Пьеве?
— Все, что прикажете, мадонна.
— Молодец! А теперь слушай внимательно. У ворот наверняка стоят часовые, так что из замка тебе надобно уйти пешком. В предместье зайди в дом Вилланелли. Скажешь, что я просила дать тебе лошадь. Но ничего не говори о том, куда ты едешь и зачем. Будь осторожен и поспеши.
— Положитесь на меня, мадонна, — и Рафаэль засунул письмо за пазуху.
— Я в тебе уверена, иначе не обращалась бы с такой просьбой. Да поможет тебе Бог! Перед тем, как уйти, пришли ко мне Марио.
Рафаэль шмыгнул за дверь, а пару минут спустя в зал вошел Марио.
— Как сегодня Джуберти? — спросила мадонна Фульвия.
Кастелян опустил голову.
— Едва ли протянет до утра.
— Бедняжка! — опечалилась и Фульвия. — Неужели конец так близок?
— Спасти его может только чудо. Но времена чудес миновали.
Мадонна Фульвия медленно прошлась вдоль камина в глубоком раздумье, не отрывая глаз от пола. Марио терпеливо ждал.
— Марио, — наконец заговорила она, — я хочу, чтобы ты и Коломба этой ночью поработали на меня.
— Мы в полном вашем распоряжении, мадонна, — поклонился кастелян.
Когда же она рассказала, что от них потребуется, на его изрытом оспинами лице отразился ужас. Но мадонна Фульвия с жаром принялась уговаривать его, припоминать все невзгоды, свалившиеся на род Орсини, перечислять всех тех, кто пал жертвой честолюбия Борджа, и в итоге добилась своего.
— Да будет исполнено ваше желание, мадонна, — голос Марио дрожал. — Вы уже написали письмо?
— Зайди ко мне через полчаса, оно будет готово.
В молчании кастелян удалился, а она вновь взялась за перо. Но писать сразу не смогла,
так дрожала ее рука от напряжения, вызванного разговором с Марио. Вскоре, однако, она совладала с нервами, и далее тишину зала нарушало лишь потрескивание горящих поленьев в камине да скрип пера.
Марио вернулся, прежде чем она поставила точку, и ждал, пока она не отложит перо и не протянет ему письмо.
— Ты все понял? — спросила монна Фульвия.
— Понял, мадонна. Видит Бог, вы не требуете от меня ничего невозможного, — но в глазах у него стояла печаль, ибо ранее он не подозревал, что в такой ангельской головке могут зреть дьявольские замыслы.
— И проследи, чтобы Коломба сделала все, что нужно. Ошибки быть не должно.
