Конечно, Зала поверила – обстоятельства знакомства Парка Лакоша с современной психиатрией были ей уже знакомы.
– Да, но то ведь специалисты… к тому же им требуется специальное оборудование…
– Аппаратура скорее всего действительно нужна, – согласился я. – Только не думай, что на Хароне спецов в этой области меньше, чем в Конфедерации. А уж психологов наверняка пруд пруди – у них превосходно развито воображение, и они сходят с ума чаще, чем другие. Правда, на Хароне все свои приборы они носят в голове.
Зала вздрогнула.
– Ты чего? – поинтересовался я.
– Ты сказал, они чаще других сходят с ума… Но вряд ли только оттого, что им приходится ковыряться в сотнях испорченных человеческих голов; по-моему они просто столь могущественны, что рано или поздно заболевают комплексом богоподобия.
– Вполне возможно, – согласился я.
– Ну так вот, я имею в виду, что, если там, дома, какой-нибудь психиатр съезжает с катушек, другие всегда могут вычислить и нейтрализовать его, верно?
Я кивнул.
– Но, Парк, должен же и здесь найтись кто-нибудь? Она попала в самую точку. Мы оказались в Бедламе, в огромном сумасшедшем доме, где врачи рехнулись точно так же, как и их пациенты, и нет никого, кто освободил бы от них планету… Никого – кроме меня.
* * *
День был не слишком тяжелый, но сказалось длительное вынужденное затворничество. Я довольно долго раздумывал, как бы, не обжегшись, погасить масляную лампу, и в конце концов обнаружил аналог выключателя. Рядом с умывальником возле крючка для полотенца висела крошечная чашечка на длинной ручке; через несколько дней я узнал, что она предназначалась именно для этого.
Несмотря на усталость, я долго не мог заснуть: слишком много вопросов поставил передо мной Харон. Разумеется, я ничего не могу предпринять, пока не сделал хотя бы первых шагов в здешней псевдомагической практике и не оценил свои силы. Немного освоившись, я рассчитывал завести необходимые связи и получить необходимую информацию. Но пока я не получу квалифицированных советов о том, как вести себя на этой чокнутой планете, я бессилен. Вполне возможно, что политическая верхушка Харона состоит отнюдь не из самых могущественных колдунов; не исключено, что для тех и других требуются полярные качества. Однако Мэтьюз каким-то образом пробралась на самый верх и добилась абсолютной власти. Как первоклассный агент я не сомневался в своих способностях, но как человек прагматичный понимал:
– на этой стезе меня ожидает множество неприятных сюрпризов и, безусловно, мне потребуется помощь. Впрочем, подобная политическая система неизбежно порождает собственных врагов и ненавистников, таких же психопатов и негодяев, как и сама Мэтьюз. Нужно только найти их и организовать.
