- Да в конце-то концов, что происходит, Мигель? Совсем ты сдурел, что ли?
- Но вы мне сказали...
- Убивал ты Риберу или не убивал?
- Нет.
- Ну, вот это мне уже больше нравится.
- А вы и в самом деле подумали, будто...
- Даже не знаю... В тебе есть что-то жесткое, какое-то постоянное внутреннее напряжение, и это мешает тебе жить нормально... Если пользоваться модным жаргоном, ты закомплексован... Уже тридцать лет у тебя навязчивая мысль - отомстить за отца. И все твое существование подчинялось этому наваждению. А теперь появился новый долг - смерть Пако. Не отдавая себе в том отчета, ты стал бесчеловечен... Даже судьба Кончи не в счет по сравнению с твоей ненавистью! Не спорь! Бросившись в одиночку на банду Виллара, ты отлично знал, чем рискуешь, но мысль о горе, которое это причинит донье Конче, тебя не остановила... Коллеги уважают тебя, но не любят, потому что ты внушаешь им страх. Узнай они, где ты был сегодня ночью, ни один не поверил бы в твою невиновность.
- Но вы-то поверили!
- С трудом, Мигель, с трудом! И то пришлось забыть, как вчера вечером ты стоял в кабинете Пуига с револьвером в руке, готовый совершить одно, а то и несколько убийств! Но я слишком хорошо тебя знаю и, думаю, ты не способен хладнокровно прикончить жалкую шестерку вроде Риберы. Если бы труп нашли дома - другое дело. Там могла произойти ссора, а под горячую руку ты вполне мог бы наделать любых глупостей. Однако лучший способ доказать, что ты не повинен в смерти Риберы, - это найти его убийцу. Стало быть, ни в какой отпуск ты больше не едешь. Принимайся за дело.
- Но каким же образом...
- Понятия не имею. Но заруби себе на носу: если Виллару взбредет в голову, что это твоя работа, я недорого дам за твою шкуру. Либо он прикажет своим убийцам отправить тебя на тот свет, либо подаст в суд, ссылаясь на то, что ты публично угрожал ему расправой. Меж тем, он неизбежно сопоставит одно с другим, и это для тебя очень опасно. И тут уж я ничем не смогу помочь.
- А что бы вы мне посоветовали, дон Альфонсо?
- Во-первых, и это самое главное, не рыпаться и оставаться в тени, чтобы дон Игнасио и его присные малость подзабыли о твоем существовании. А кроме того, я просил Виллара принять нас обоих сегодня в пять часов.
- Но вы, надеюсь, не заставите меня извиняться перед ним?
- Нет, но надо попытаться его хоть немного умаслить.
ГЛАВА V
Игнасио Виллар никогда не читал газет до двух часов пополудни, то есть пока не садился за столик в ресторане на площади Каталунья, где имел обыкновение обедать.
